интерес; в пять лет Астория и Нарцисса начали обучать его тому, что полагалось знать чистокровному магу до поступления в Хогвартс; в шесть, после первого значимого магического выброса (Скорпиус терпеть не мог овсянку и однажды за завтраком одним махом трансфигурировал содержимое своей тарелки в пепел) сын получил свою первую детскую палочку... Время шло, шелестело золотом осенних листьев в парке, серебрилось первым снегом на гравии подъездной дорожки, благоухало летним ароматом цветов в любимом Нарциссином розарии. Иногда, сидя в кругу семьи в столовой Малфой-мэнора, Драко с короткой ледяной дрожью вспоминал безвольное тело, медленно вращающееся над белоснежной скатертью, липкий шорох змеиной чешуи, резкий, хриплый голос Роула... и тогда он думал, что его жизнь складывается намного удачнее, чем можно было предположить в семнадцать лет.
Отношения с женой по-прежнему были полны доверия и сохраняли оттенок спокойной дружбы. Но кое- что претерпело некоторые изменения - сексуальные аппетиты Тори. Сразу же после рождения Скорпиуса жена сообщила Драко, что не собирается ограничивать его свободу, но в будущем, возможно, захочет того же и для себя. Малфой согласился: он был полностью уверен в благоразумии Астории. Потом они даже вполне дружелюбно подкалывали друг друга - не встретил ли кто-нибудь из них «того, единственного», которого, по утверждению «Ведьмополитена», следует ждать всю жизнь. Супруги по-прежнему делили постель, и секс доставлял обоим такое же удовольствие, как и раньше, но Драко чувствовал: жене чего-то не хватает. Поэтому он был совершенно не удивлен, когда одним теплым осенним вечером (Скорпиусу тогда как раз исполнилось семь лет) вернулся с работы и обнаружил Тори в кресле у камина. Драко обратил внимание на необычайно мягкое выражение лица жены и ее расслабленную позу - Астория выглядела чрезвычайно довольной жизнью и собой. Малфой опустился в кресло напротив и пытливо заглянул ей в глаза.
- Как я понимаю, «тот, единственный» найден? - спросил он с легкой усмешкой.
- Ну-у-у, - протянула Тори, - единственный - не единственный... посмотрим. Но он мне нравится, Драко. Он мне очень нравится.
Избранником Астории оказался некий Эдди Кармайкл, бывший рэйвенкловец, на год старше Драко - Малфой помнил его смутно, ничем особенным в Хоге этот парень не выделялся, а в войне, слава Мерлину, не участвовал, обучаясь в то время колдоветеринарии. Собственно говоря, на этом они с Тори и сошлись: во время крупной собачьей выставки, проходившей в Дортмунде, где Кармайкл был составе отборочной комиссии, Эдди и Астория страшно поскандалили по поводу одного из лучших производителей жениного питомника: господину колдоветеринару не понравился окрас животного. Бурное обсуждение постепенно сместилось в гостиничный бар, а потом и в номер Тори. Кармайкл был пылок, ласков и, что немаловажно, не женат - последнее обстоятельство очень порадовало молодую миссис Малфой. Они начали встречаться. Эдди был таким же поклонником крупов, как и Астория, и нередко горячий секс перетекал в не менее горячие пикировки по поводу сроков купирования второго хвоста у щенков... Драко выслушал жену, поинтересовался, в курсе ли Кармайкл особенностей семейной жизни Малфоев, и получил в ответ: «Думаю, это совсем лишнее». Он в очередной раз возблагодарил Мерлина за то, что в девяносто восьмом году решил все-таки отправиться на вечеринку к Гойлам. В последующие годы они редко говорили о Кармайкле, но Драко знал, что связь жены с ним продолжается, и что для Астории этот человек по-прежнему значит довольно много.
Его собственные отношения с Натаниэлем Готье постепенно исчерпали себя - бретонец ушел из жизни Драко так же, как и пришел в нее: добродушно и ненавязчиво. Просто в один прекрасный момент (Малфой тогда проводил воскресенье в Сен-Мало, где у них с Натом долгие годы было место для встреч), Драко понял, что в следующие выходные с большим удовольствием останется дома. Нат воспринял их разрыв внешне спокойно, хотя и чувствовалось, что он расстроен. Они даже продолжали обмениваться совами на праздники. В дальнейшем у Малфоя было несколько коротких, ни к чему не обязывающих романов - в основном с коллегами во время научных конгрессов, симпозиумов и конференций, на которых он бывал довольно часто. Неугомонный Забини (который, несмотря на собственный брак и рождение трех дочерей, продолжал возникать в его жизни с назойливостью почтовой совы) неоднократно намекал, что не прочь возобновить отношения, но все его намеки оставляли Драко совершенно равнодушным. Слишком прочно в его сознании Блейз был связан с последним годом обучения в Хоге, который Малфой очень не любил вспоминать. Несколько раз Драко посещал хогсмидский бордель, но бросил это занятие: он не мог позволить себе отправиться в подобное место явно, а секс под «обороткой» не доставлял обычного удовольствия - реакции измененного зельем тела менялись тоже, причем довольно сильно и не в лучшую сторону. К тому же Малфой был чересчур брезглив.
Как-то раз один из его случайных любовников, молодой ирландец-колдохирург, бывший страстным поклонником «Коростелей Кенмэр», уговорил его сыграть в товарищеском матче с немецкими целителями - организаторы очередной колдомедицинской конференции в Бремене хотели таким образом развлечь участников. Драко уже давно не летал в команде и был приятно удивлен тем, что не растратил школьных навыков. Кевин даже с восторгом заявил, что его скорости могла бы позавидовать и покойная Юнис Мюррей* . Стремительность полета, ловкое ощущение тонкого твердого древка между колен, насмешливое жужжание снитча, которое стихло, стоило лишь подлому мячику покорно распластать крылышки на малфоевской ладони, - знакомые с детства вещи разбудили в нем череду радужных воспоминаний и вызвали желание испытать все это снова и снова. А когда Малфой вернулся с конференции и немного погонялся за снитчем в парке на глазах у восторженно визжащего сына, это желание усилилось втройне. Как водится, мяч вскоре нашел игрока* * - через пару дней Драко с семьей ужинал у Гринграссов, и в перерыве между жарким и десертом Кормак предложил ему вместе посещать квиддичный клуб, по его словам, один из лучших в Лондоне. Драко уже давно знал, что зять был идиотом во всем, что не касалось игры. Поэтому он немного подумал, прикинул, часто ли выпадают на субботы ночные дежурства, посоветовался с Асторией, которая была полностью за то, чтобы детское хобби мужа обрело свое продолжение, и согласился. На следующий день после работы он аппарировал в клуб в компании Кормака, давшего ему свою рекомендацию, ознакомился с уставом и оплатил годовой абонемент. А еще через два дня, в субботу, прихватил новую метлу, которую они со Скорпиусом накануне полчаса выбирали на Диагон-аллее, и отправился развлекаться.
Зять, поджидавший его у самого антиаппарационного барьера, проводил Драко в раздевалку и представил остальным игрокам - большинство из них Малфой знал лично, кого-то еще по Хогу, кого-то по работе. Кормак не соврал: публика была исключительно приличная - в понимании этого идиота, конечно - сплошной Львятник, слегка разбавленный рэйвенкловцами. Драко увидел нескольких министерских работников, знаменитого адвоката, прославившегося в делах по возвращению собственности, изъятой у бывших Упивающихся после войны, заместителя главного редактора «Ежедневного Пророка»... Но все они, подобно гренкам в томатном супе, тонули в густом багреце аврорских мантий: борьба с Темными Искусствами в современной магической Британии была делом не только почетным, но и высокооплачиваемым. Драко зло усмехнулся и, сопровождаемый угодливо кланяющимся клубным домовиком, прошел к выделенному для него шкафчику.
Когда эльф уже застегивал на его локте тяжелый щиток, дверь раздевалки широко распахнулась, и слух Драко неприятно резанул знакомый со школы голос:
- Здорово, ребята!
Рональд Уизли, такой же веснушчатый и придурковатый, как и много лет назад, ввалился в раздевалку, принеся с собой запах дешевого одеколона и застарелую табачную вонь. При виде Драко бледно-голубые глаза его изумленно расширились. Рыжий выглядел так, как будто ему снова было лет шесть, и он сунулся в кухонный буфет в поисках драже со вкусом соплей, которые мамочка припрятала к празднику, а вместо этого наткнулся на боггарта. Впрочем, к чести Уизли, за эти годы он явно хоть немного научился владеть собой: ни палочку не выхватил, ни разорался, просто молча прошел в глубину раздевалки к своему шкафчику. Оттуда сразу же послышалось тихое бубнение - видимо, рыжий выяснял у дружков, что здесь делает проклятый Хорек. Малфой коротко усмехнулся, подхватил метлу, встал, чтобы пройти на поле и не мешать сокомандникам всласть пообсуждать беспринципность клубного руководства, которое пускает в приличное место неизвестно кого... но в этот момент дверь раздевалки снова распахнулась, и внутрь вошел тот, кого он совершенно не готов был здесь встретить.
Гарри Джеймс Поттер, Главный аврор Британии, полоснул Драко коротким острым взглядом, кивнул ему, дождался ответного кивка и прошел мимо, отвечая на приветствия остальных игроков. Уизли моментально
