проникновения в помещения. Говорится о том, как лучше проделывать отверстия в стенах, взламывать замки и двери, перебираться с крыши на крышу и о прочих вещах того же рода.

Десятая книга является заключительной и не имеет названия. При желании ее можно считать второй частью девятой, ведь у ниндзя число 9 было священным. В ней дана подборка материалов об изготовлении и применении взрывчатых, зажигательных и дымовых веществ, а также о лекарствах и ядах.

Но и здесь нет тех инструкций, с помощью которых этими сведениями мог бы воспользоваться посторонний.

Более того, текст десятой книги, в отличие от предыдущих, написан на диалекте района Ига середины XVII века. Поэтому его не могут до конца понять даже японские историки. Например, лекарственные и ядовитые растения названы местными именами той далекой эпохи: «медвежья лапа» — какая-то травка, 'белая лошадь» — некий цветок, и так далее. Остается лишь гадать о том, что скрывается за всеми этими названиями и описаниями.

Короче говоря, энциклопедия «ниндзюцу» написана так, чтобы ею могли пользоваться только сами ниндзя, люди, приобщенные к подлинной традиции — «ити-Мон» (Единственным Вратам). Она предназначена в качестве конспекта или справочного пособия членам клана, и больше никому другому. А в клане весь опыт школы, все ее знания воплощены в личности «сокё» — носителя традиции данного «рю», и одновременно — верховного руководителя клана. Вот почему никто из нынешних западных поклонников ниндзюцу не обладает, и не может обладать полным знанием. В самом лучшем случае им доступны лишь его фрагменты…

Даже в самой Японии известны всего несколько мастеров, унаследовавших знания традиционных школ. Это Нава Юмио, Окусэ Хэйситиро, Отакэ Рисукэ, Тансмура Сето, Хакуюсай Норихиро, Ямасита Тадаси и знаменитый Хацуми Масааки, 34-й «соке» школы «Потайной двери» (Тогакурэ-рю). Но и они не преподают ниндзюцу во всей его полноте. Закон запрещает им выходить за рамки приемов самообороны и методов психофизического совершенствования. К тому же среди их учеников преобладают иностранцы, в основном это американцы. Что касается японцев, то в подавляющем большинстве они воспринимают подвиги ниндзя на уровне сюжетов «тямбара» — кино-боевиков о феодальном прошлом, полных лязга сабель и стонов павших.

Поэтому бесполезно мечтать о возрождении классического ниндзюцу, как и о том, чтобы самому превратиться в ниндзю. Раз уж это невозможно в Японии, то на Западе и подавно. Вырванное из исторического и культурного контекста, древнее искусство ночных воинов может быть только бледной тенью того, чем оно когда-то являлось — эффективным средством политики и войны. Политические террористы, боевики преступных группировок и агенты спецслужб далеко не ниндзя, однако именно они ведут безжалостную тайную войну по всему миру с таким размахом, который даже не снился ни одному «соке».

Почему, в таком случае, повсюду в Америке и в Европе множатся клубы ниндзюцу? Думаю, что дело не только в экзотике. Суть движения, на мой взгляд, складывается из трех основных компонентов: из желания гарантировать собственное выживание в обществе, непрерывно атакуемом преступниками, то и дело взрывающемся войной, катастрофами, стихийными бедствиями; из потребности развития своего «я» через суровый тренинг и опасные испытания; из стремления быть ближе к природе и жить в согласии с ее законами.

Но для этот вовсе не обязательно осваивать старинную технику работы с мечом иди серпом, плавания с бычьим пузырем, лазания по стенам в шипастых перчатках. Акваланг и дельтаплан, бесшумный пистолет и снайперская винтовка, моторная лодка и снегоход, фотоаппарат и прибор ночного видения, радиостанция и подслушивающие электронные устройства, пластиковая взрывчатка и многое другое делают ненужными практически все инструменты и виды оружия ниндзя. Нечего об этом жалеть. Из текста «Бансэнсюкай», других старинных книг и документов следует, что главное заключено не в этом. Главное — это философские принципы, равно как и тактика действий ниндзя, позволяющие объединять разрозненные элементы в стройную систему. А система, как известно, это такая совокупность элементов, которая, будучи объединенной на основе определенного принципа (или принципов), дает новое качество, несводимое к качествам составляющих ее элементов.

В чем же все-таки суть истинного ниндзюцу? Японский иероглиф «пин» имеет два ряда значений. Один ряд — это «выносливость», «терпение», «стойкость», «упорство». Другой — «тайный», «незаметный», «скрытый». Иероглиф «дзя» переводится как «личность», «индивидуум». Следовательно, ниндзя — это «человек, который действует тайно и упорно», а слово ниндзюцу означает «искусство тайных действий». Но не так все просто. Сам иероглиф «нин» образован двумя меньшими иероглифами, из которых верхний символизирует «клинок», «лезвие-, а нижний — «сердце» или «дух». Поэтому более пространная и более точная трактовка смысла иероглифа «пин» звучит следующим образом: «Хотя враг угрожающе держит клинок возле моего сердца, я выстою и одержу победу!»

В своей книге «Ниндзюцу хикэцу бун» мастер Такамацу Тосинугу (ушедший из жизни в 1973 году) писал: «Вселенная вмешает все, что мы называем плохим и хорошим, она содержит в себе ответы на любые вопросы, любые проблемы, существующие в этом мире. Открыв ей свои глаза, сердце и разум, ниндзя обретает способность улавливать тончайшие изменения в окружающей среде и постигать волю небес.

Иероглиф «нин дцюцу»

Иероглифы «нин дзя» (слева) и «нин до» (справа)

Благодаря этому, он приспосабливается к любым условиям, изменяясь в той мере, в какой требуют обстоятельства. Интуитивно он предчувствует будущие события, и ничто на свете не может застать его врасплох. Такие понятия, как «внезапно» и «невозможно» перестают существовать для него, и он всегда побеждает».

Итак, заключает мастер, прозванный когда-то «монгольским тигром», искусство ниндзя — это «искусство побеждать врагов несмотря ни на что». Не надеяться на успех, а быть уверенным в нем, пребывая в радости, не испытывая ни страха, ни гнева — таков дух истинного ниндзюцу!

Обобщая высказывания японских мастеров, можно следующим образом определить сущность классического ниндзюцу: Это путь духовного и физического совершенствования человека с целью обретения им способности тайно управлять событиями ради выживания своей семьи, своего рода, своего клана. С позиций этот определения особенно хорошо видна примитивность так называемых «современных ниндзя», не сумевших взять из наследия прошлого ничего, кроме техники. И даже эта техника у них вырождается, потому что уровень обучения крайне низок, а смертоносные некогда приемы ныне безнадежно устарели.

Если же под ниндзюцу понимать философское отношение к жизни и смерти, стратегию и тактику действий в экстремальных ситуациях, методы укрепления духа и тренировки тела, то и сегодня можно следовать путем древних воинов-теней, не изучая их систему в деталях. Хладнокровие, смелость, упорство, терпение, преданность близким людям, умение использовать в своих интересах все и всех — когда и кому это покажется лишним? Жить по заветам ниндзя — значит идти в ногу с эпохой, используя те возможности, которые дает современная цивилизация.

Впрочем, такая жизнь представляет процесс непрерывного тренинга, что доступно очень немногим, пожалуй, только спортсменам-философам. Данная человеческая разновидность встречается у нас крайне