-Да, - ответил император. – Кажется, мы с тобой всё-таки займёмся сегодня психоанализом.
-Да неужели? А я думал, мы просто говорим.
-Хм. Только мы об этом с тобой уже двадцать пять лет как молчали.
-Да, - ответил Тёмный лорд. – Это дата.
-Сначала тебе было невыносимо об этом даже вспоминать. Думать. А потом я, старый дурак, упустил момент, когда можно было прервать молчание. И оно затянулось, как хроническая болезнь. Ты замкнулся в себе, и…
-Угу.
-Что означает твой иронический хмык?
-Комплексы, мой повелитель, неизжитые комплексы, - насмешливо ответил Вейдер. – Двадцать седьмой психоаналитик Тёмного лорда был благополучно препровождён в психиатрическую больницу. Никакого телекинетического захвата не понадобилось.
-Грустная, в общем, шутка.
-А я и не склонен к особому веселью, - серые глаза человека смотрели на императора. – Никогда не был склонен, - он улыбнулся.
Император вскинул голову и внимательно посмотрел на Тёмного лорда.
-Взрослым пора становиться, - с отвращением сказал Тёмный лорд. – Уж сорок восемь лет детинушке. А он всё в обиженного подростка играет, - он с ещё большим отвращением фыркнул. – Когда я перестану... – он замолчал. Молчал и император.
-О чём вы сейчас думаете, повелитель?
-О том, что я – старый болван.
-Да неужели?
-Да ужели. Ты правда вырос…
-Только для этого вам пришлось сойти с ума, – ответил Тёмный лорд. – В какие жестокие игрушки мы играем. Вы правы: какие энфэшники? Мы сами себе энфэшники. И сами себе погибель. Надоело. До отвращения надоело, повелитель.
-Что?
-Ну, - непринуждённо ответил Тёмный лорд, - например, быть неблагодарной скотиной, - и светски осклабил зубы.
-Кошмар какой, - сказал император и принялся смеяться.
-Вот-вот, - кивнул Тёмный лорд.
Император, отсмеявшись, с любопытством взглянул на ученика.
-Хотите фрагментарный рассказ о том, что я делал в эти годы? – спросил Вейдер. Немного зло, немного весело, немного ожесточённо. – Всё, о чём думал, не сообщая вам?
-И вправду?
-Да.
-Говори.
-Ну-ну.
-А что ты думал? Я отвечу: нет, не надо? Твоя тайная душевная жизнь превыше всего? Ошибаешься. Я давно хотел об этом узнать. Так что ловлю на слове.
-Ну смотрите.
-Это угроза?
-А как же, - с весёлым почти издевательством сказал Вейдер. – Вы ещё не знаете, что я такое за чудо. Никто не знает.
-Да ну.
Вейдер долго смотрел на императора.
-Ах вы,
-Есть то, что нельзя обратить. Непоправимые вещи. Когда моя мать умерла, я думал, что случилось самое страшное. Ни фига. Я ещё не знал глубины своего эгоизма. Конечно, когда умирает близкий человек, первое, что начинает плакать – это твой эгоизм. Не о человеке. О себе. Потеря. Расставание и потеря. Мир Великой Силы глух. Смерть есть смерть, и в ней нет ничего кроме смерти.
-Притормози. Ты тогда не о себе метался. Не плакал – метался. У тебя припадок был. Помнишь?
-Да, - кривой оскал. – Только это ещё хуже. И увидел я всё, что есть, что было и что будет. Ясновидение в бреду нашло.
Палпатин медленно покачал головою.
-Что?
-Конечно, не мог, - спокойно ответил император. – Большинство событий, которые ты видел, корнями уходили в такую временную глубь. За три года то, что накопилось за тысячу, не разгрести. Разогнавшийся корабль телом человека не остановишь. Метеор, вошедший в верхние слои атмосферы, всё равно упадёт на землю. Ты винишь себя за то, что не сумел предотвратить взрыв сверхновой.
-Я был должен.
