реакцию с капсаицином и получается экзотермический эффект, а если под крышкой, катализирует очень сильно. Правильно? - я смотрю на тебя горящими глазами, потому что впервые в жизни я фактически на «уроке» понял что-то не очевидное сам, без подсказки...

...Гермионы?.. Что она - то есть они, - здесь делает?

Я удовлетворенно киваю и отпиваю глоток кофе, когда из-за спины доносится удивленный голос младшего из Уизли:

- Гарри?!

- Гарри... - так же изумленно произносит Гермиона и переводит взгляд с меня на тебя. А потом обратно. Я прячу взгляд, потому что вот-вот расхохочусь: этого момента я ждал уже очень давно. Нет, правда, мои бывшие лучшие друзья должны были когда-нибудь появиться и узнать, что я живу с самым их ненавистным преподавателем. И не просто живу, а еще и сплю - вот это должно было стать шоком для Рона. А уж если бы они оба узнали, что мне это так нравится, что я осмеливаюсь даже отрывать тебя от работы...

- Привет, Рон, привет, Герми, - я широко улыбаюсь.

- Привет, Гарри... эээ... здравствуйте, профессор... - медлит Герми, никак не соображая, что нужно делать в таких ситуациях.

Я хмурюсь, совершенно не разделяя твоего веселья по поводу происходящего. Еще больше настроение портит Уизли, открывающий и закрывающий рот, словно рыба, выброшенная на берег.

Я усмехаюсь и молча поднимаюсь, решая все разрулить самостоятельно. В конце концов, за время Войны я стал неплохим стратегом, хоть мне и до боли нравится быть твоим ребенком и выбрасывать из головы всю эту чушь.

- Рон, Герми, давайте отойдем?

Я отвожу друзей - бывших, к слову, - в сторонку и, не дожидаясь их реакции, говорю:

- Я люблю Северуса. Это было величайшим для меня счастьем - найти его и дождаться его положительного ответа. Рядом со мной не было никого, кроме него, когда я был один в преддверии Войны, и я никого в этом не виню. Сейчас я счастлив, поэтому предлагаю вам либо продолжать со мной дружить и уважать Северуса, либо никогда больше не видеться, сохранив в памяти хорошие воспоминания о детских шалостях.

Гермиона, не сумев оправиться от моего тона - она так и не привыкла, что я вырос, - молча трясет челкой и смотрит на Рона в нерешительности.

Рон обиженно и возмущенно морщится:

- А мы, Гарри? Разве мы не были рядом с тобой все это время перед Войной? Мы поддерживали тебя!

- Да? И сколько раз, Рон, ты тогда со мной говорил? - я растягиваю губы в неприятной улыбке. - Что ж, твой выбор, Рон, очевиден: ты никогда не примешь, похоже, меня всерьез. Для тебя и моя судьба в Войне была детской игрой, и моя жизнь с любимым человеком является таковой. А ты, Герми? - я перевожу взгляд на бывшую подругу и усмехаюсь. Она явно стала подкаблучницей, иначе не выглядела бы сейчас такой виноватой.

- Прости, Гарри. Я не понимаю этого, честное слово. Пытаюсь понять, но не понимаю. Может быть, потом. А сейчас - прости, - она кусает губы и хватается за Рона, прямо как я за тебя полчаса назад. Что ж, друзья мои, мне даже не обидно - мне, напротив, стало легче. И я, попрощавшись с вами, возвращаюсь к столику, сажусь на свое место и допиваю свой кофе как ни в чем не бывало.

Я, уже успокоившись, смотрю на тебя:

- Ты быстро. Как прошел разговор?

Пожимаю плечами и хмыкаю:

- Зачем они, если я для них существую только в отрыве от тебя? Пусть идут своей дорогой, моя слишком далеко в сторону ушла, - обнимаю пальцами чашку и выпиваю самую последнюю каплю кофе, после чего весело интересуюсь. - Так что там с капсаицином, я прав, да?

Я усмехаюсь и киваю:

- Абсолютно. Ты выучил урок.

- Значит, мне полагается «Превосходно», - задумчиво произношу я и улыбаюсь. «Превосходно» у Северуса Снейпа? Прерогатива Драко Малфоя, но в постели - в чудесной, большой, крепкой дубовой постели в доме где-то в конце тупика Прядильщика, - только моя.

Глава 15.

Чашка чая - это не постель.

- Держи, - я передаю тебе кусок пирога и разливаю чай. - Так что ты хотел мне рассказать?

- Ну... я хотел тебе про Герми рассказать, - я тихо смотрю куда-то вниз, зная, что тебе не захочется слушать. Впрочем, пирог и чай могут обойтись и без слов.

- И что с ней? - я приподнимаю бровь и беру свою чашку, вдыхая аромат чая.

- Она пытается помириться.

- А ты? - я смотрю на тебя поверх чашки, глядя в глаза.

- А что я? - я тихо бормочу. - Она хорошая. Только не может принять того, что мы... что я тебя люблю.

Пожимаю плечами:

- На это необходимо время.

- Северус, ну я же принял, что они друг с другом... того... - я краснею. Знаю, ты редко выдерживаешь, когда я вот так вот заливаюсь краской, но ничего с собой поделать не могу: почему-то упоминание гетеросексуальных связей вызывает у меня адское смущение. И, что самое забавное, это не действует на гомосексуальную тематику: здесь мы с тобой можем разглагольствовать вдвоем. В кровати. И не только говорить...

- У тебя полярность поменялась в корне, - устало вздыхаю, в который раз высказывая эту простую истину.

- И что? С моей стороны все то же самое, что и с их...

- Не считай какие-либо отношения ненормальными или стыдными. Пока этому не научишься, не пытайся думать на эту тему.

- Я не считаю что-то ненормальным, я просто... не могу говорить о каких-то вещах вслух, - опять краснею. Да что же это со мной сегодня?

- Потому что считаешь это стыдным, - я прикрываю глаза. - Мерлин, лучше бы ты себя осознал после первого гетеросексуального опыта - сейчас было бы проще. Намного.

- Северус, я не считаю ничего стыдным. Если бы я считал, я бы не позволил тебе вчера... - и вот тут у меня начинают пунцоветь уши, точно как у Рона.

- Будешь краснеть - сегодня позволишь еще больше, - пожимаю плечами и ставлю тебя в известность.

- Ну Северус... - пытаюсь спрятаться за чашкой с чаем. Ты умеешь направлять мои мысли в то русло, которое тебе нужно, и поэтому я торопливо перевожу тему разговора. - Ну так вот насчет Герми... как ты считаешь, мне стоит опять с ней общаться?

- Это твое решение.

- Но ты был бы не против, если бы, скажем, она иногда заходила?

- Мне все равно, - отвечаю совершенно честно, даже зная, что это не совсем тот ответ, которого ты ждешь.

Я обиженно дуюсь и, как и следовало ожидать, встаю со своего места, чтобы пересесть к тебе на колени.

- Северус, так нечестно.

Хмыкаю и обнимаю тебя за пояс:

- И чем же это нечестно?

- Ты знаешь, что я хочу услышать, а говоришь все равно то, что хочешь сказать. Я же делаю наоборот.