Решаюсь и нежно, очень невесомо прикасаюсь губами к твоей шее. Низачем, просто так, чтобы показать, как же сильно я тебя люблю - до ровного сердцебиения, спокойного дыхания и нирваны в душе, когда я сижу у тебя на коленях.

Ты все-таки забавный. Иногда ты умеешь подстраиваться и полностью дополнять. Совершенно инстинктивно целую тебя в макушку, чуть морщась от непослушных прядей, которые лезут в нос:

- Не хочешь взять шоколад? - почему-то становится важно, чтобы ты выпил его.

Я собираюсь уже встать с колен, но вовремя вспоминаю о палочке и аккуратно призываю к себе чашку. У меня до сих пор сохранился рефлекс оберегать все ковры, поверхности и стены в доме от возможных загрязнений, и чашки я всегда держу очень твердо и строго вертикально. Пью шоколад и прикрываю глаза от удовольствия:

- Северус, как у тебя так получается? Я же вроде бы то же самое делаю... ты - волшебник.

Да, тот самый, в чей мир я так стремился и попал.

Усмехаюсь и стираю оставшийся на твоей верхней губе шоколад:

- Точность пропорций и строгий расчет времени.

Я вздыхаю. Несмотря даже на присмотр тети Петуньи, я так и не смог научиться следить за жидкостями. Приготовить еду - это легко, а вот запоминать, когда что-то закипит и сейчас вот-вот надо снимать, я никогда не чувствую. Зато у тебя это получается отменно, и поэтому я допиваю свой шоколад с оттенком сожаления.

- Если у тебя что-то не получается, грусть - бессмысленно, - я осторожно приподнимаю твое лицо за подбородок и смотрю в глаза. - Тем более, в тех вещах, где опыт - очень серьезный козырь. Если будешь внимательно ошибаться, найдешь нужную комбинацию.

- Внимательно ошибаться... так только ты умеешь, - ворчу я и смотрю в твои бесконечные, бескрайние, полные тепла и любви, но открытые только для меня обсидиановые глаза. Я очень люблю смотреть на тебя, тщетно пытаясь сдержать подергивающиеся уголки своих губ, и в итоге все-таки расплываясь в этой ребячливой улыбке. Но я ничего никогда не могу поделать со своей любовью, перехлестывающей через край.

- Ребенок... - я вздыхаю, в который раз смиряясь с этим фактом. Едва заметно прижимаю тебя к себе и касаюсь губами шеи у тебя за ухом, вслушиваясь в твой пульс. - Не умеешь - учись. Это тебе понадобится не только при приготовлении шоколада, - я призываю плед, чувствуя, что ты начинаешь замерзать, и укрываю нас в маленькую серую пещеру.

- Я стараюсь, - неловко улыбаюсь и обнимаю тебя за шею, так нежно и любяще, что я сам начинаю терять от этого последние остатки рассудка. Быть рядом с тобой для меня - величайшее счастье, и вовсе не потому, что когда-то кто-то там еще до моего рождения был тебе близок, пусть даже это была мама. Нет, я счастлив, потому что ты меня полюбил, когда я влюбился. Ты тот человек, который призывает плед, когда мне холодно, который поит горячим шоколадом и глинтвейном зимой, который принял меня со всеми моими торчащими вихрами и острыми коленками. Ты человек, который помог мне пройти Войну, и который разрешил мне побыть ребенком еще несколько лет взамен тех, потерянных. И я люблю тебя... я так люблю, что целую тебя в шею еще и еще.

На втором десятке невесомых поцелуев я усмехаюсь:

- Оригинальный метод согревания? - я поглаживаю тебя по спине, пересчитывая позвонки и раздумывая о том, стоит ли уже переходить в спальню, или нас хватит еще на некоторое время покоя.

- Нет, я просто не знаю, как еще показать тебе, что я тебя очень-очень люблю, - я слегка смущаюсь и тут же забываю об этом, довольно мурча от твоих поглаживаний. У тебя очень ласковые и сильные руки, уж я-то знаю - ведь это просто восхитительно, чувствовать твои прикосновения. Особенно в спальне, конечно.

Задумчиво протягиваю руку за своей чашкой шоколада и делаю глоток:

- Это видно, даже если не присматриваться, - я усаживаю тебя немного удобней и откидываю голову на спинку кресла. - Через неделю начинаются каникулы, поэтому ближайшие дни я буду занят.

- Я знаю, - чуть грустнею и прижимаюсь к тебе.

- Ты ничего не можешь с этим поделать. Тем более, что после этого ты опять получишь меня на некоторое время в течении целых дней, - я поглаживаю тебя по волосам.

Поднимаю на тебя глаза и осторожно целую в подбородок, а потом начинаю рисовать на твоей груди кончиком пальца. Я знаю, что ты не очень любишь, когда я так делаю, и поэтому прикасаюсь как можно легче. Каждую секунду твоей постоянной занятости я буду думать о тебе и автоматически делать только то, что одобришь ты, а еще буду готовить дом к тому, что ты приедешь на пару недель - как морально, так и физически. Нет, правда, к твоему нашествию на это царство книг и спокойного уюта — хотя и слегка беспорядочного, - нужно быть готовым не только мне, но и самим книгам, пледам, камину... всему. Но я счастлив тому, что ты даешь мне возможность тебе помогать, быть рядом и вообще...

- Сейчас так хорошо.

- Знаю, - тебя так легко понять. Я допиваю шоколад и осторожно ссаживаю тебя с колен, оставляя на твоих плечах плед. - Пойдем, пора спать, - ерошу твои волосы и поднимаюсь сам.

Кутаюсь в плед и иду за тобой. В нашей спальне дышится очень легко, и, когда я уже лежу в постели, на меня накатывает волнами еще большее счастье, чем обычно. Да, иногда ты ворчишь на меня за то, что мне не всегда хочется очищать простыни заклинанием после наших экзерсисов, что мне часто лень снимать покрывало, и я валяюсь на кровати прямо так, а еще - что я слишком нетерпеливый и рано начинаю к тебе лезть, не давая дочитать книгу. Впрочем, по этому поводу ты ворчишь беззлобно, потому что всегда соглашаешься и откладываешь книгу в сторону.

Я не знаю, моя ли это сексуальность или твоя неприхотливость, но хочется думать, что первое, как бы самодовольно это ни звучало. Я хочу для тебя только лучшего, и в это «лучшее» должен входить самый сексуальный для тебя партнер.

Глава 8.

Ведь хороший же день сегодня, правда?

Девятое января. Один из самых трудных - но и любимых мною - дней в году, когда мне нужно действительно быть на высоте. Причем сейчас желательно быть на высоте в прямом смысле...

Я осторожно выбираюсь из твоих объятий и с нежностью смотрю на тебя. За окном настоящая снежная сказка, и слой белого ковра укрыл все вокруг. К тому времени, как ты проснешься, мне нужно уже вернуться, поэтому я заранее подтапливаю камин в гостиной еще немного, натягиваю на себя теплую одежду и выскакиваю с Молнией на крыльцо. То, что я хочу тебе подарить, не купишь нигде, тем более в это время года - поэтому мне придется провести два утомительных часа в лесу, то летая, то приземляясь.

Я собираюсь наполнить корзину для трав доверху, собрав для тебя все редкие виды ягеля, мха, зимних растений и магических луноцветов, которые зимой укрываются под снегом. Когда я вернусь, их нужно будет тщательно промыть и разложить по заранее купленным пробиркам и колбам, но зато как красиво будет выглядеть подобный подарок. И он тебе точно понравится, ведь для твоей новой разработки как раз нужны именно эти растения...

Я возвращаюсь уже через полтора часа, и у меня есть время, чтобы приготовить подарок, сходить в душ и сварить для тебя кофе, а потом тихо пробраться в спальню и прилечь рядом с тобой, словно я никуда и не уходил.

Едва проснувшись, но, не открывая глаза, я вновь хочу уснуть и не просыпаться до завтра. К сожалению, последний эксперимент не потерпит такого пренебрежения, хотя несколько раз это было очень действенным способом не помнить об этом дне. Еще больше радует то, что ты рядом, значит, есть шанс, что тебе неизвестно, какой сегодня праздник.

Я прижимаюсь к тебе крепче и утыкаюсь носом в ключицу. Успев изучить тебя почти за год, я знаю, что ты наверняка не любишь этот день вовсе, и предпочел бы, чтобы я никак его не отмечал. Но для меня мой