революционная», а в другой раз — заметка А. В. Кривошеина, якобы «подрывающая существующий государственный порядок».

В то же время был приостановлен выпуск не только левых изданий, но и черносотенных «Царь- колокола», обвинявшего правительство в демократизме, и ведшей погромную агитацию «Русской правды». Последняя напечатала 29 июня две статьи, по мнению Врангеля, «антисемитского направления». К нему почти одновременно пришли военные представители Соединенных Штатов и Франции с номерами газеты в руках и предупреждали о том неблагоприятном впечатлении, которое эти статьи неминуемо произведут на общественное мнение их стран. На следующий день Врангель опубликовал приказ:

«Мною неоднократно указывалось, что в настоящий грозный час лишь в единении всех русских граждан спасение Родины. Всякая национальная, классовая или партийная вражда, исключая возможность деловой работы, недопустимы. Между тем натравливание одной части населения на другую всё еще не прекращается, и чины Правительственных учреждений в отдельных случаях не принимают должных мер для пресечения этого зла в корне. Передо мной номер газеты „Русская Правда“ с рядом статей погромного характера.

Объявляю выговор начальнику военно-цензурного отделения полк. Игнатьеву.

Старшего цензора Власьяка отрешаю от должности.

Газету закрыть».

Возникали проблемы и с левыми газетами. Так, в конце сентября Шатилов телеграфировал члену правительства С. Д. Тверскому:

«Главком приказал выяснить расследованием, по вине какого цензора появилась в номере 26 газеты „Крестьянский Путь“ статья „Довольно бесчинств“. Виновного цензора главком приказал арестовать, а редактора газеты предупредить, что в случае повторения подобных статей в газете она будет закрыта, сам он будет выселен из пределов Крыма за тенденциозное освещение распоряжений агентов власти, не имеющее других последствий, кроме ее дискредитирования. По всем изложенным в статье злоупотреблениям главком приказал произвести расследование, снесясь с генералом Ронжиным, если это потребуется».

По мнению В. А. Оболенского, из примерно двадцати крымских газет три были независимые, две («Таврический голос» и «Великая Россия») — «умеренные». Остальные же он определяет как «явно монархические» или «рептильные».

Практически все печатные издания находились в сильной экономической зависимости от правительства, которое их финансировало и снабжало бумагой. Самостоятельно существовали только «Южные ведомости» в Симферополе, издаваемые на средства кооперативов, и «Ялтинский курьер», вскоре закрытый из-за «социалистической направленности».

По свидетельству Г. В. Вернадского, журналисты «понимали трудность положения и соответственно сами себя ограничивали в своих газетных писаниях в отношении острых политических и военных вопросов».

В. А. Оболенский характеризовал ситуацию с крымскими средствами массовой информации следующим образом:

«Злоба, клевета и доносы, с одной стороны, бахвальство и „шапками закидаем“, с другой — основные черты всей этой ужасной удушающей прессы. А если говорить о направлении, то, за исключением „Таврического голоса“, допускавшего известный либерализм суждений, и „Великой России“, старавшейся быть умеренной, всё это были газеты определенно правого, явно монархического уклона. Конечно, преобладание правых газет среди субсидировавшихся правительством не было простой случайностью, ибо если еще можно допустить, что „правые руки могли творить левую (практическую) политику“, то правая голова не могла говорить левые слова».

По словам же самого Врангеля, «субсидируемые правительством органы, а таких было большинство, льстили власти самым недостойным образом, но в проведении общих руководящих мыслей государственного значения помочь правительству не могли», за исключением газеты «Великая Россия».

Тиражи изданий были невелики, а цена довольно высока из-за дороговизны бумаги и быстро растущей зарплаты типографских рабочих. Наборщик, например, получал за набранную строку гораздо больше, чем написавший ее журналист. К концу лета номер газеты обычно стоил от 500 до 800 рублей, тогда как фунт хлеба — 200 рублей.

В июне на фронт доставлялось ежедневно 1620 номеров разных газет, в августе количество отправляемых экземпляров уже перевалило за десять тысяч. Но нередко газеты до боевых частей не доходили, поскольку штабные чины оставляли их себе или даже перепродавали местному населению для чтения или «на цигарки». Но в любом случае эффективность газет как средства пропаганды была невелика. Тут сказывалось как различие направлений газет, плохое знакомство большинства журналистов с народной жизнью и фронтовыми реалиями, так и отсутствие единого координирующего центра, организующего пропагандистские кампании. Отдел печати таким центром ни в коем случае не являлся. Да и рядовые солдаты и казаки врангелевских войск были людьми не слишком грамотными, и читать прессу им было трудно. В большей мере пропагандистским целям служили листовки, в том числе и с врангелевскими приказами. Но не все приказы главкома, часто касавшиеся сложных юридических вопросов, были достаточно просты, чтобы их могли понять крестьяне и солдаты. Тут требовался их доступный пересказ в листовках, а их часто некому было писать; да и те, кто их составлял, как правило, не умели доводить суть политики Врангеля до народа.

Так, совершив в июле поездку по прифронтовой полосе, епископ Вениамин встретил лишь одного правительственного агитатора, у которого при себе не было даже текста земельного закона. Пришлось архиерею отдать ему свой экземпляр. Агитаторов почти не было, а те, которые имелись, часто не умели агитировать. Шесть агитаторов, посланных в Мелитополь, были после первых же выступлений отосланы с фронта, так как Кутепову и его помощнику по гражданской части не понравилось содержание их выступлений.

В журнале правительства от 20 августа было отмечено, что «главнокомандующий недоволен постановкою агитации в прифронтовой полосе, находя, что разъяснения правительственных мероприятий должны производиться каждым ведомством по своей части, а не малоопытными дилетантами, вносящими в это дело путаницу и нередко дающими разъяснения, несогласные с видами Правительства. Главнокомандующий приказал всех такого рода агитаторов и разъяснителей удалить с фронта».

А вот образец листовки, призывавшей красноармейцев переходить на сторону Русской армии:

«КОМАНДИРЫ И КРАСНОАРМЕЙЦЫ КРАСНОЙ КОННОЙ АРМИИ

Волей Вашей вы заставили комиссаров прекратить войну с Польшей, несмотря на то, что они морочили Вам головы, что „вы защищаете Родину от Польской шляхты“.

ВЫ УБЕДИЛИСЬ, ЧТО НЕ РОДИНУ ВЫ ЗАЩИЩАЛИ, А ВЛАСТЬ КОМИССАРОВ.

Вы решили кончить войну и ЗАСТАВИЛИ КОМИССАРОВ ПОДЧИНИТЬСЯ ВАШЕМУ РЕШЕНИЮ.

Поймите, что комиссары пошли на уступки Вам только для того, чтобы УДЕРЖАТЬ ЗА СОБОЙ ВЛАСТЬ, УПРАВЛЯТЬ ВАМИ И УГНЕТАТЬ НАРОД.

Если не будет у вас Польского фронта, то УЖЕ ОПЯТЬ ВОЗНИК СИБИРСКИЙ ФРОНТ, куда опять начнут вас гнать.

И не будет конца вашим мытарствам, ибо БЕЗ ВОЙНЫ КОМИССАРОДЕРЖАВИЕ СУЩЕСТВОВАТЬ НЕ МОЖЕТ: не будет войны внешней, комиссары будут воевать с Русским народом.

РУССКАЯ АРМИЯ БОРЕТСЯ НЕ С РУССКИМ НАРОДОМ, А С ЕГО УГНЕТАТЕЛЯМИ КОММУНИСТАМИ И КОМИССАРАМИ; ОНА ДАЕТ НАРОДУ ЗЕМЛЮ И НАРОДУ ПРАВА.

Командиры и красноармейцы. Скажите коммунистам и комиссарам свое твердое слово „ЗА РУССКИЙ НАРОД, ЗА ЕГО ПРАВО РЕШИТЬ СВОЮ СУДЬБУ“.

Уничтожьте коммунистов и комиссаров; ПЕРЕХОДИТЕ НА НАШУ СТОРОНУ, чем вы ускорите конец братоубийственной войны.

РУССКАЯ АРМИЯ с верой в правоту своего дела БУДЕТ БОРОТЬСЯ ЗА ЛУЧШУЮ ЖИЗНЬ, ЗА СВОБОДУ И ПРАВО НАРОДА И ПРОТЯНЕТ БРАТСКИ РУКУ ВСЯКОМУ, КТО БУДЕТ ЕЙ ПОМОГАТЬ В ЭТОМ.

УНИЧТОЖЬТЕ КОММУНИСТОВ И КОМИССАРОВ, ВАШИХ УГНЕТАТЕЛЕЙ; ПЕРЕХОДИТЕ НА НАШУ СТОРОНУ, ЧЕМ УСКОРИТЕ КОНЕЦ „КОМИССАРОДЕРЖА-ВИЯ“, а над исстрадавшейся Родиной взойдет солнце