Вооруженными силами Юга России — так стали теперь называть подчиненные единому командованию Добровольческую и Донскую армии.

Теперь Деникин мог поделиться с Донской армией, лишившейся немецкого снабжения, захваченными на Северном Кавказе трофеями. Кроме того, Антон Иванович обещал направить части Добровольческой армии в Донбасс, чтобы помочь донцам отразить натиск красных. Главнокомандующий также рассчитывал на помощь держав Антанты. Но для них Краснов, тесно связанный с Германией, был одиозной фигурой. Поэтому тезку нашего героя вынудили 2 февраля 1919 года уйти с поста, на котором его сменил генерал- лейтенант А. П. Богаевский, соратник Деникина еще по Ледовому походу.

Когда Деникин стал главкомом, освободилась должность командующего Добровольческой армией. На нее был назначен Врангель, к тому времени уже пользовавшийся большим авторитетом в войсках как удачливый кавалерийский начальник.

Деникин в мемуарах так объяснил причины назначения командармом именно Врангеля: «Обсудив вместе с начальником штаба вопрос о командующем, остановились на генерале бароне Врангеле. Он был моложе других корпусных командиров и только недавно вступил в ряды Добровольческой армии — это должно было вызвать обиды. Но в последних славных боях на Урупе, Кубани, под Ставрополем он проявил большую энергию, порыв и искусство маневра. Назначение барона Врангеля состоялось. Один из достойных корпусных командиров, первопоходник, генерал Казанович благодаря этому ушел в отставку, другие поворчали, но подчинились».

Поручик артиллерии Сергей Иванович Мамонтов в мемуарах «Не судимы будем» свидетельствует:

«В кавалерии всё зависит от начальника. Хороший начальник достигнет успеха даже с посредственной частью, а плохой ничего не добьется с прекрасными полками. Берусь об этом судить, потому что пришлось служить и с хорошими, и с плохими.

Хорошие начальники редки. К началу Первой мировой войны в России была самая лучшая и самая многочисленная кавалерия, а среди высших начальников хороших не нашлось, и наша чудная кавалерия осталась неиспользованной. Конечно, были славные дела, но не выше дивизии. То есть среди младших начальников были и хорошие, но ходу им не давали.

У хорошего начальника какое-то чутье, он разбирается в обстановке и в настроении войск, он способен принять быстро решение.

В нашей 1-й Кубанской дивизии были три прекрасных начальника: Врангель, Топорков и Бабиев. К этим трем могу прибавить генерала Барбовича, начальника регулярной кавалерии, и донца генерала Мамонтова (однофамилец), проведшего рейд на Тамбов по красным тылам. Из этих пяти я имел честь служить под командой первых четырех. Какая радость служить под начальством хорошего и тоска служить у плохого».

Назначение Врангеля командующим Добровольческой армией произошло уже 27 декабря 1918 года, но вступил он в командование армией, переименованной в Кавказскую добровольческую, только 10 января 1919-го. Одновременно была образована Крымско-Азовская добровольческая армия генерал-лейтенанта А. А. Боровского, действовавшая в Крыму.

Штаб Врангеля разместился в Минеральных Водах. Начальником штаба Кавказской добровольческой армии был назначен генерал-лейтенант Яков Давыдович Юзефович.

Десятого января Врангель издал первый приказ по армии. Он звучал очень бодро:

«Славные войска Кавказской Добровольческой армии!

Волею главнокомандующего, генерала Деникина, я с сегодняшнего дня поставлен во главе Вас.

Горжусь командовать Вами, храбрецы.

Полгода кровавых битв я провел среди Вас, почти все Вы сражались под моим начальством — и с нами всюду была победа.

Орлы 1-ой конной дивизии, где только не били мы врага. Под станицами Петропавловской, Михайловской, Курганной, Чамлыкской, Урупской и Бесскорбной, под Армавиром и Ставрополем — Вы неизменно громили противника, захватывая пленных, орудия, пулеметы.

Доблестные соратники 1-го конного корпуса, Ваше победоносное „ура“ гремело под Михайловской, Дубовкой, Тугулуком, Константиновской, Благодарным, Петровским, под Спицевкой и Винодельным, под Медведовским, Елизаветинским, Святым Крестом и Георгиевском, — тысячи пленных, десятки орудий и пулеметов, огромные обозы попали в Ваши руки.

Славные войска 1-го армейского, 1-го конного корпусов, 3-ей Кубанской дивизии и Пластуны 3-ей бригады, рядом с доблестными войсками генерала Ляхова, Вы в последних боях разбили наголову врага — 35 орудий, 53 пулемета, броневики, аэропланы, огромные обозы и тысячи пленных стали Вашей добычей.

Доблестью Кубанских орлов освобождена родная Кубань; враг, пытавшийся укрыться в богатой Ставропольской губернии, настигнут, разбит и бежал в голодную Астраханскую степь.

Очередь за Тереком; уже поднимаются на защиту родных станиц славные Терцы и каждый день стекаются в наши ряды.

Услыхав клич Кубанских и Терских орлов, уже встают храбрые Кабардинцы и Осетины; встал как один горный Дагестан, джигиты седлают коней, берут оружие и спешат вместе с нами в бой…

Вперед же, кавказские орлы.

Расправьте могучие крылья, грудью прикройте свои гнезда и, как трусливого шакала, гоните от родных станиц и аулов презренного врага.

Генерал Врангель».

В середине января в Минеральных Водах Деникин провел совещание с Врангелем, Юзефовичем, Романовским, Драгомировым и другими генералами. Он объявил, что после освобождения от красных Северного Кавказа собирается перебросить части Кавказской добровольческой армии в Донбасс, на помощь группе войск генерала Май-Маевского. В дальнейшем Деникин намеревался, прикрывшись по линии реки Маныч заслоном, главными силами развивать наступление на Харьков.

Врангель был против этого плана. Он вспоминал: «Я горячо возражал, со своей стороны предлагая освобождающиеся части моей армии перебрасывать в район станции Торговой с тем, чтобы в дальнейшем, по сосредоточении здесь армии, действовать вдоль линии Царицынской железной дороги, на соединение с сибирскими армиями адмирала Колчака, победоносное продвижение которого задерживалось угрозой со стороны красных его левому флангу. Генерал Романовский мне возражал, доказывая необходимость прежде всего обеспечить за нами жизненно необходимый нам Каменноугольный бассейн и указывая на то, что харьковское направление, как кратчайшее к главному объекту действий Москве, должно почитаться главнейшим. Генерал Юзефович поддерживал меня».

Однако Врангелю и его начальнику штаба не удалось переубедить Деникина. С этого момента берут начало серьезные разногласия между ними, переросшие в дальнейшем в глубокую взаимную неприязнь.

Попробуем оценить, чья стратегия — деникинская, которая и была осуществлена на практике, или врангелевская, если бы она была принята, — могла бы принести больший успех белым.

В тот момент, в январе 1919 года, на востоке армии адмирала А. В. Колчака вели успешные бои на своем северном фланге и овладели Пермью. Однако южный и центральный участки колчаковского фронта в тот момент находились на Урале, их войска только готовились перейти в решающее наступление к Волге. Непосредственно к низовьям Волги примыкал лишь фронт, который держали уральские казаки. Только с ними и могла бы взаимодействовать Кавказская добровольческая армия Врангеля в случае, если бы удалось захватить Царицын и Астрахань. Но Уральская казачья армия действовала на изолированной территории в условиях безводных степей и полупустынь и сама нуждалась в помощи, прежде всего боеприпасами, снаряжением и продовольствием. Генеральное же наступление к Волге Сибирской и Западной армий колчаковского фронта началось соответственно 19 февраля (4 марта) и 21 февраля (6 марта) 1919 года. Так быстро подготовиться к наступлению на Царицын армия Врангеля конечно же не успела бы даже в случае, если бы был принят план Врангеля и она получила бы необходимое усиление. В действительности в наступление на Маныче, приведшее в конце концов к взятию Царицына, армия Врангеля перешла только в конце апреля, а перед этим вынуждена была отражать советское контрнаступление. Между тем уже 15 (28) апреля Южная группа красных под командованием М. В. Фрунзе начала контрнаступление против Западной армии, закончившееся крахом всего колчаковского фронта. К Царицыну войска Колчака вышли только тогда,