марковцы и дроздовцы — села Первоконстантиновку и Спендиярово. Но и потери были велики. Марковская дивизия за один день потеряла около шестисот человек — почти треть своей тогдашней численности, а марковская артиллерийская бригада — лишилась пятнадцати человек, зато пополнилась четырьмя трофейными орудиями, доведя общее число своих орудий до четырнадцати. В Дроздовской дивизии 25 мая выбыло из строя больше половины командного состава. В батальонах дроздовцев осталось по 30–40 человек. Начальник дивизии Туркул был тяжело контужен. К 28 мая Добровольческий корпус утратил 23 процента своего состава.
Если во время Ледового похода Корнилова среди его участников резко преобладали офицеры, то во время последнего похода Врангеля в Северную Таврию офицеров было уже значительно меньше: во фронтовых частях они составляли около 15 процентов (без учета занимавших командные должности). Больше всего их было в 1-м армейском корпусе Кутепова (бывшем Добровольческом). В полках имелись чисто офицерские роты, которые командование бросало в бой в критических ситуациях. Но именно офицеры наиболее активно участвовали в боях и несли наибольшие потери. К концу боевых действий в Северной Таврии доля офицеров во врангелевской армии существенно понизилась как за счет больших потерь среди офицерского состава, так и за счет увеличения повышения количества пленных красноармейцев в ее рядах. Тем не менее до конца существования Русской армии процент офицеров, а также казаков, по сути, являвшихся профессиональными военными, был гораздо выше, чем в Красной армии, что до определенного момента позволяло Врангелю одерживать победы даже над численно превосходящим противником. Поражения белой армии в Таврии и на Кубани в сентябре, еще до начала решающего наступления Фрунзе, были обусловлены не только ростом советского численного перевеса, но и ухудшением качественного состава врангелевских войск.
Десант 2-го армейского корпуса Слащева (десять тысяч штыков и сабель, 50 орудий, два броневика) 23 мая, несмотря на сильный шторм, высадился в Кирилловке у Геническа, чтобы ударить в тыл Перекопской группировке красных. На следующий день слащевцы заняли Мелитополь и взяли десять тысяч пленных. Вечером 26 мая части под командованием Слащева вышли на железную дорогу на перегоне Большой Устюг — Акимовка.
В ночь на 28 мая (10 июня) 3-я бригада советской 2-й кавалерийской дивизии ночным налетом заняла Отраду и прорвалась в Ново-Михайловку, где захватила штаб 3-й конной дивизии белых с ее начальником генералом А. П. Ревишиным. В связи с этим член Реввоенсовета Юго-Западного фронта Сталин 25 июня телеграфировал председателю Совнаркома Ленину:
«Взятый нами в плен десятого июня на Крымском фронте боевой генерал Ревишин в моем присутствии заявил: а) обмундирование, орудия, винтовки, танки, шашки врангелевские войска получают главным образом от англичан, а потом от французов; б) с моря обслуживают Врангеля английские крупные суда и французские мелкие; в) топливо (жидкое) Врангель получает из Батума (значит, Баку не должен отпускать топливо Тифлису, который может продать его Батуму); г) генерал Эрдели, интернированный Грузией и подлежащий выдаче нам, в мае был уже в Крыму (значит, Грузия хитрит и обманывает нас).
Показание генерала Ревишина о помощи Англии и Франции Врангелю стенографируется и будет послано вам за его подписью, как материал для Чичерина».
Кстати сказать, эти показания не спасли Александра Петровича Ревишина. Вскоре он был расстрелян.
Казачий Донской корпус генерала Абрамова наступал от Чонгарской переправы на Мелитополь, а далее к Ногайску и Бердянску, имея приказ продвигаться вдоль Азовского моря в направлении Дона. Сводный корпус кубанских казаков генерала Писарева также атаковал Генический укрепрайон с чонгарских позиций.
За неделю войска Врангеля заняли почти всю Северную Таврию. Однако затем контратаки красной конницы приостановили наступление.
Врангель попытался разжечь восстание на Дону. 26 июня отряд донских казаков под командованием полковника Назарова высадился между Мариуполем и Таганрогом, а 9 июля с помощью повстанцев занял район Александровск — Грушевск, в 35 верстах от Новочеркасска. Но надежды на широкое казачье восстание провалились, и вскоре отряд Назарова был уничтожен превосходящими силами красных.
К 19 июня войска Врангеля достигли рубежа Днепр — Орехов — Бердянск. Советское командование направило против них еще три дивизии и две отдельные бригады, а также конный корпус Жлобы. Командующим 13-й армией вместо Р. П. Эйдемана был назначен И. П. Уборевич. Численность 13-й армии возросла до 30 тысяч штыков и 11 тысяч сабель. С этими силами красные могли вновь вернуть Северную Таврию и разбить Врангеля.
К северо-востоку от Мелитополя Русская армия разгромила конный корпус Жлобы, насчитывавший 7500 сабель и 6 тысяч штыков. В этом сражении Врангель широко использовал против кавалерии самолеты и броневики, во многом предвосхитив тактику Второй мировой войны.
Уборевич создал две ударные группы под командованием И. Ф. Федько (3, 42, 46-я дивизии, две отдельные бригады) и Жлобы (1-й отдельный кавалерийский корпус Д. П. Жлобы, 2-я кавалерийская дивизия П. Е. Дыбенко, 40-я стрелковая дивизия, девять самолетов). Группа Федько должна была ударом с севера, из района Александровска, разбить корпус Кутепова и выйти к Мелитополю. Коннице Жлобы была поставлена задача ударом с востока прорвать фронт корпуса Абрамова и выйти в тыл корпуса Кутепова, отрезав врангелевцам пути отступления в Крым.
Советское контрнаступление началось 14 (27) июня 1920 года. Группа Федько не смогла разбить корпус Кутепова и сама была отброшена к Александровску. Конная группа Жлобы действовала более успешно: она прорвала фронт корпуса Абрамова и пошла в рейд по белым тылам, угрожая Мелитополю.
Врангель бросил на ликвидацию прорыва всю имевшуюся у него конницу — две тысячи донских казаков, — а также броневики и 20 самолетов. Продвижение красной конницы удалось остановить. 19 июня (2 июля) Жлоба снова предпринял попытку прорвать фронт у Черниговки. На следующий день с помощью доставленной на подводах Корниловской дивизии его группа была рассечена на две части. Жлоба хотел идти на север, но здесь его встретили корниловцы и бронепоезда. А тех, кому удалось прорваться, атаковали авиация и донская конница. В результате полного разгрома группы Жлобы тысяча красноармейцев была убита, в плену оказалось до девяти тысяч человек. Трофеи белых составили три тысячи лошадей, 60 орудий, 200 пулеметов. Еще пять тысяч лошадей дала мобилизация конского состава в Северной Таврии. Крестьяне были далеко не в восторге от мобилизации, равно как и от того, что Русская армия забирала весь урожай за обесцененные дензнаки, и пополняли армию Махно.
В Русскую армию в Крыму и Северной Таврии было мобилизовано до десяти тысяч крестьян и рабочих (Врангель рассчитывал мобилизовать в несколько раз больше), а также пять тысяч пленных красноармейцев. Численность казачьей и регулярной конницы с апреля по октябрь выросла с пяти до пятнадцати тысяч сабель.
Пятого июля Врангель отдал приказ о создании группы Кутепова в составе 1-го армейского, Донского и Конного корпусов. Она должна была разбить александровскую группировку красных. Бои шли с переменным успехом. 20 июля белые заняли Александровск, но на следующий день вынуждены были оставить город, предварительно разрушив железнодорожную станцию.
Как раз в эти дни советские войска на западе рвались к Варшаве. В связи с этим 7 (20) июля Мильеран поддержал правительство Врангеля в парламенте и сообщил Струве, что готов признать правительство Врангеля де-факто на трех основных условиях:
1) признание долгов предыдущих русских правительств, соразмерно с территорией, фактически контролируемой Врангелем;
2) предоставление земли в собственность крестьянам;
3) официальное сообщение Врангеля о намерении созвать избранное населением Учредительное собрание.
Барон эти условия принял, и 28 июля (10 августа) признание со стороны Франции последовало. В тот же день государственный секретарь США Колби заявил, что его страна против признания власти большевиков. Англия также прервала торговые переговоры с Советской Россией, опасаясь установления контроля большевиков над Польшей.
Главной задачей кампании Врангель считал высадку на Кубани, что должно было, как он думал,
