'Виргиния' или махорка.Ну что же, опростись пока,Баб шшупай да подсолнух лускай,А в рассужденье табакаЛет через сто дойдем до 'Люкса',Без шуток. Если ты поэтВсерьез. Взаправду. И надолго.Ты должен эту сотню летПрожить по ящикам и полкам.Росинкой. Яблоком. Цветком.Далеким переплеском Фета,Волос девичьим завиткомИ чистым маревом рассвета.А главное, как ни крути, —Что делал ты и что ты сделал?Ты трактористку воплотилВ прекрасной Афродиты тело.Ты непонятен им, поверь,Как Пастернак, как громы Листа.Но Листа слушают — помёр,А ты — ты будешь вновь освистан.А выход есть. Портьеры взмах —И мир уютом разграничен,Мы сядем к огоньку. Зима.Прочтем Рембо, откроем Ницше.И вот он, маленький, но наш,Летит мечтой со стен и окон,И капли чистого винаПереломляют мир высокий».
6
Владимир встал. Теперь он знал,Что нет спокойствия. Пожалуй,Лишь ощущений новизнаЕго от крика удержала.Он оглянулся, что же, тутОн детство прожил, юность начал,Он строчек первых теплотуИз этих дней переиначил.Но медной ярости комокЖег губы купоросом.ПрощеУйти, пожалуй,Но порог?Но всех тревог последний росчерк?Нет, отвечать! И на лету,Когда еще конца не ведал,Он понял — правильно!И тут Предельной честности победа.
7
«Пока внушительны портьеры,Как русский довод — “остолоп”,И мы с тобой не у барьера,Мы говорим. Мы за столом,И лунный свет налит в стекло,Как чай. И чай налит, как милость,И тень элегий и эклогВ твоих строках переломилась.Я знаю всё. И как ты куришь,А в рассужденье грез и лирКакую точно кубатуруИмеет твой особый мир.И как ты скажешь: “В январеНад городом пылает льдинка,Да нет, не льдинка, погляди-ка,Горит, как шапка на воре”.И льдинка вдрызг. И на осколкахТы это слово надломил,От этой вычурности колкойМне станет холодно на миг.Философ. Умница. Эстет,Так издевавшийся над щами.Ты знаешь, что на свете нетСтрашней, чем умные мещане.Чем чаще этот род за нас,Чем суть его умнее лезет,Тем выше у меня ценаНа откровенное железо.Да, транспортиром и мечомПерекроив эпоху сразу,Он в первой грусти уличен,Опальный человечий разум.Так, сам не зная почему,Забыв о верности сыновней,Грустит мальчишка. И емуДругие горизонты внове.Горизонтально, говоришь?Быстрее, чем ты напророчил,Он дочитает буквари,Он голос обретет и почерк.Профессор мудрый и седой,Колумб, который открывает
