Перед тобой громада мокрой глины,Сырая плоть встревоженных болот.А день так мал, а ночи слишком длинны,И отдых так мучителен. И вот —Встают из хаоса натруженные спины,Пудовых плеч свирепый поворот,Безмолвный бой взъярённых исполиновИ смертной болью искажённый рот.Но ты не рад. Тебе покоя нетОт созданных тобой побоищ и побед,От рук и лбов, от воплей и рыданья.Из тьмы веков воинствующий бредИ выношен, и вынесен на свет.И пахнет мокрой глиной мирозданья.1935{461}
462. Автопортрет
Ты не можешь, не смеешь свалиться,Грузом плеч своих овладей —Одичалою буйволицейТы протопаешь меж людей.В твоей поступи тяжеловеснойНе сегодняшних женщин разгон,И становится слишком теснымУзкий уличный небосклон…Пусть тупицы меня обливают помоями,Но позвольте мне жить по-своему.1936{462}
463. Над пропастью (Вступление к поэме)
Пусть будет, как будет.
Твоя поговоркаСтоят надо мною горы,Высокие, как мечты.Лежат подо мной Дигоры,Невидимые почти.«Пусть будет, как будет…» — прощаясь,Сказал ты. И скрылся. И вот,К словам твоим возвращаясь,Гляжу с непривычных высот.Пусть будет, как будет. От векаШаманы, жрецы и попыВнедряли в умы человекаПокорность веленьям судьбы.Пусть будет, как будет… Ведь лучшейВселенной под звездами нет.И лермонтовский поручикПодносит к виску пистолет.Пусть будет, как будет… РазумноВсё сущее на земле.И Гегель, не зная Шумана,О прусском поет короле.Но семя чревато ростом.И в страхе и в муке глядитНа черные язвы ПанглосаКолеблющийся Кандид.И толпы людей взъяренных,Земли трудовой костяк,Швыряют в лицо законамРазгневанное: «Не так!»И ныне в стране, распахнутойОт синих до бурых гор,
