Остановлюсь, почтив твою беспечность,Пройду к тебе, глаза твои протру.Губами встречу волосы густые,Услышу крик — что до рожденья мил,И отступлю, увидевши впервые,Как, просыпаясь, ты глядишь на мир.Ты будешь легкой, маленькой и птичьей,Захочешь сразу всё собрать в одно,И я пойму, как я косноязычен,И замолчу — раскрою лишь окно.Смотри сама, здесь не помочь словами.Мы входим в мир, не трогая их зря.Так в детстве узнается тяжесть камня,И недруги, и лучшие друзья.Так вырастают, отдаются делуИ вспоминают радость первых дней,Чтоб снова ощутить себе незрелымНад колыбелью собственных детей.<1940>{374}
375. Гроза ночью
Смешался с вымыслом грозыВнезапно сыгранный Бетховен.Он постигал ее азыИ поднимался с громом вровень.Он ждал, глаза оледенив,Раскатом мощным обесславлен:Он уловить хотел мотив,Но глухотою был подавлен.Он шел в мажор — и застывал,Следя за грозовым волненьем!Я путал подлинники и не знал,Кого назвать изображеньем.<1940>{375}
376. Реквием Лермонтову
И я клянусь — на каждой кромкеВдали распластанных снегов,Как завещание потомкам,Дымится пролитая кровь.И Терек, выгнувшись, как шпага,В лучах сверкающей струей,Бряцает в тесноте оврага,Точа о камни лезвие.Метнув волну, он шлет наружуКаскады радужных тенейИ грозно бережет оружье,Как верный слепок этих дней,Еще волнующих не тем лиПредсмертным часом всё острей,Когда поэт, влюбленный в землю,Погиб, не расквитавшись с ней,Где дальним громом промелькнулаГлухая пуля на лету,Как будто чокнулись аулы,Рассыпав эхо на версту.<1940>{376}
