Где отразились век и класс, Прозвали эпосом у нас? С их-то руки, То есть с тех пор, В сонных томах на книжных полках И на губах у рифмачей Играет пряной брагой Волхов, Неся лихих бородачей. А между тем Он уяснил, Что он Не «эпос», Что он молод И чувствует машинный голод Всей Массой лошадиных сил. Бушующей в его валах. Что «эпос» — тесно и старо, Что зря лелеять гусляров. Пришел мускулистый галах — Другой, не пьяница Буслаев, Что Новгороду нагрубил…. …………………………………………. И вот, На Ленина ссылаясь, Всей тяжестью, сгущенной в волнах, Торжественно клокочет Волхов, Вращая лопасти турбин. Я видел тысячи Ручьев, Речушек, Речек, Рек — неудержимого бега, — Попавший к нам в оборот человек Делался прозрачней снега. У них с весны работы по горло: Питать рыб, Носить суда, — Но только Волхов По-настоящему гордо Несет красное знамя труда. Судите: Мало ли Волхову дел, Легка ли валам Работа, Ежели Вал Волхова Бел — В белой кипени пота. Седобород и гриваст, Вал Волхова Идет вприсядку, Громом обдаст Как пить даст И… Мимо! Без пересадки! У Волхова Восемь турбин, В каждую — воду неси! Я слышал: Волхов трубил Тревогу От нехватки сил, Но чтобы накалить кабелей Всё заглушающий звон, Он падал Последней каплей, Равной тысячам тонн! Я спрашиваю: Каждому ли вдомек Такое самосвержение? Волхов, Как сердце, сжимается в комок Неопровержимого напряжения! Когда нарушается связь Узко ограниченной зоны И материя, раздробись, Превращается в электроны, Когда в грохоте И в кипенье
