Восприняв мудрость чисел и таблиц,Пройдя тройные рощи интегралов,Мы вышли в жизнь,Как в схватку корабли,Обрывки пены бросив у причалов.Нам стали тесны эти небесаИ ход планет казался тяжелее.Нам другом был и Ом, и Гей-Люссак,Декарт, Паскаль и Менделеев.И мир был покорен и прост,И формулам должны были поддатьсяСпокойное мерцанье звездИ душное цветение акаций.Но в гроздьях формул потерялись мы,Найдя не сразу наше назначенье.Философы! — Лишь обменяли мир.Мы — изменить должны его движенье.<1935>{279}
280. Очень рано
Еще над морем не светало,Еще в горах висела мгла.Когда украдкой пробежалаБольшая капля вдоль стекла.И теплый дождик рад стараться —Давай шуметь по мере силПо листьям мокнувших акаций,По тонким столбикам перил.И пузырями у фонтанаПошел вздуваться и шипеть.Пускай шумит. Еще ведь раноИ нам вставать, и птицам петь.1939{280}
281. Еще февраль
Еще февраль. Все окна взяты в плен.Мороз сильней становится под вечер.У клиники сутулится Рентген,Тяжелый снег всё падает на плечи,А он, старик, взойдя на пьедестал,Так и стоит без шубы и без шляпы.Бездушный медицинский персонал!Ему халат накинули хотя бы.У нас ведь вдоволь света и тепла,А как ему, сердечному, на стуже?…Уже давно убрали со столаНемного запоздавший ужин.Уже давно в палатах тишина,Войдет сестра и свет потушит скоро.Но время не пришло еще для сна,Еще минуте есть для разговора.Мечтаний долгожданная пора!Слова идут украдкою, по-лисьи:«Пусть болен я, но лишь один бы разПройти опять по улицам Тбилиси!Где всюду смех и солнце, и тепло…Вы были в Грузии когда-нибудь весною?Сосед умолк, он дышит тяжело.«А вот у нас, над Северной Двиною…»Стихает говор. Даже думать лень.Бессилье. Сон. Свободен каждый атом.И вот тогда, предлинный, словно тень,Старик Рентген проходит по палатам.1940?{281}
