Разряды, не слышимые зимой.Светлее, синее часы увольнений,На баке толкуют про дальний поход,И песней о море, о славе сраженийВесну боевую приветствует флот.<1939>{190}
191. Мы из Кронштадта
Так вот эта хмурая осень,Уже отдающая верпыВ Кронштадта гранитную гавань,Где грозно спят корабли.Отмечены склянками восемь,Скуп хлеб, разделенный шкертом.Эскадрам чужим не плаватьУ берега нашей земли!Ну да, мы мальчишками были,Когда подходил Юденич,Британских эсминцев пушкиГрозили тебе, Кронштадт;Но наши отцы служили,Вели корабли на сближенье,И запах штормов ревущихОтцовский впитал бушлат.Товарищ, ты видишь этуСухую полынь и скалы,Гремящую воду нижеИ связанных моряков,Ты слышишь взнесенную ветромПоследнюю речь комиссараИ раздающийся ближеОтчетливый лязг штыков.Республика! Мы окрепли,Пришли на твои границыСчастливые, гордые честьюБыть посланными во флот.Пускай нас штормами треплет,Но в море идут эсминцы,И вахты стоят на месте,Когда засвистят в поход.<1939>{191}
192. Компасный зал
В дубовом паркете картушка компаса, —Столетье, как выложил мастер ее.Над нею звезда полуночного часа,Касается румбов лучей острие.В скрещении гулких пустых коридоровСтою и гляжу напряженно вперед,И ветер холодных балтийских просторовВ старинные стекла порывисто бьет.…Стоят по углам, холодея как льдины(Мундиров давно потускнело шитье),Великовозрастные гардемарины,За пьянство поставленные под ружье.Из дедовских вотчин, из всех захолустий,Куда не доходят морские ветра,Барчат увезли и теперь не отпуститЖелезная воля и руки Петра.Сюда в Петербург, в мореходную школу,И дальше на Лондон или Амстердам,Где пестрые флаги трепещут над молом,Где в гавани тесно груженым судам.И тот, кто воздвиг укрепленья Кронштадта,Чьи руки в мозолях, что тверже камней,Он делал водителей русского флотаИз барски ленивых и косных парней.
