Ступефаем, и ткнул палочкой в сторону Миртл:
- I in lacunari! - заклинание подействовало безотказно, как и на Пивза в прошлом году.
Наступила тишина; оба противника перешли на невербальные заклинания.
Малфой отбил Levicorpus и Reducto, Гарри увернулся от Fodico и Seco и трансфигурационным заклятием - программа третьего курса, кратковременная анимация предметов - заставил кран ближайшей к Малфою раковины вытянуться и уронить того на пол, обхватив за талию.
- Expelliarmus! - палочка Малфоя оказалась в руках Гарри.
Кран медленно встал на место, снова превратившись в добропорядочную деталь сантехники, которая не нападает на учеников.
- П-поттер… - Малфой расширенными от животного ужаса глазами смотрел на Гарри.
- Только сейчас узнал, что ли? - зло спросил Гарри.
Почему эта мелкая мразь живёт, ходит по земле, дышит, говорит, жалуется на то, что не сможет сделать то, что поручили - а Блейз мёртв? Любящий, смелый, умный, красивый, самоотверженный, обаятельный, обворожительный, верный Блейз мёртв, а эта погань ещё здесь… Холодная злость не давала Гарри дышать; ненависть теснилась в нём, угрожающе щёлкая жвалами.
- Н-нет, сразу узнал… - Малфой судорожно сглотнул. - Ты… опять ты… везде ты, Поттер…
- А тебя что-то не устраивает? - недобро прищурился Гарри. - Какие-то претензии, жалобы, пожелания? Выкладывай, Малфой, не стесняйся.
Малфой отполз назад и наткнулся затылком на раковину; в серых глазах застыл дикий, панический страх - страх перед Гарри.
- Ты… вечно ты… гнёшься, но не ломаешься… ты не умираешь, Поттер! - выкрикнул Малфой, дрожа. - Ты всё никак не сдохнешь, не сломаешься, ты вылез из-за Арки… с тебя всё как с гуся вода…
Гарри молча слушал, а Малфоя несло:
- Тебе хоть бы что, Поттер… я насиловал тебя, а ты ходил и улыбался… и тогда, в холле… ты не человек, Поттер… тебя били, тебя пытали, а ты стоишь в очереди в Зал и потягиваешься… я ненавижу тебя, Поттер, ненавижу, я ломал тебя пять лет, я сам сломался!..
- Нет, - оборвал его Гарри. - Не ненавидишь. Только боишься. Больше, чем Вольдеморта.
От упоминания имени своего Лорда Малфой дёрнулся всем телом и, кажется, потерял дар речи.
- И знаешь, Малфой, - вкрадчиво продолжал Гарри, чувствуя, как пелена ярости застилает все мысли, - ты абсолютно прав. Вольдеморт далеко, а я здесь. Что скажешь, если я убью тебя прямо здесь за всё, что ты мне сделал? Завещание приготовил, мразь?
Малфой тоненько всхлипнул, не отводя взгляда от Гарри. Завещания, судя по всему, у него ещё не было.
- Нет? Очень неосмотрительно с твоей стороны… - слова срывались сами собой с пересохших от злобы губ Гарри; он шагнул вперёд и, намотав светлые волосы на кулак, отклонил назад голову Малфоя. - Смотри мне в глаза, Малфи, смотри, не бойся. Я пока не умею метать Аваду глазами. Для тебя я воспользуюсь палочкой, так и быть.
- Н-не надо, - почти шёпотом жалобно сказал Малфой. - Не надо… не убивай меня… пожалуйста…
- Вот даже как? - Гарри сильнее оттянул намотанные на кулак волосы, заставив Малфоя ойкнуть. - Назови мне хоть одну причину, чтобы я тут же не заставил твою гнилую душонку расстаться с телом, и я подумаю…
- Я… я сделаю всё, что хочешь… - пролепетал Малфой. - Всё, что угодно… только не убивай… пожалуйста… Гарри…
- НЕ СМЕЙ называть меня по имени! - прошипел Гарри, приподнимая Малфоя над полом на волосах.
- Я не буду… больно… не буду… - запах страха, тошнотворный, сладковатый, проникал даже сквозь защиту эмпата. - Пожалуйста… я всё что хочешь сделаю… что угодно… хочешь… х-хочешь, я отсосу тебе? - никогда ещё Малфой не был менее красив, чем сейчас, даже в обличии хорька.
Гарри изумлённо моргнул; Малфой, очевидно, принял это за согласие и начал дрожащими руками расстёгивать джинсы Гарри.
Понадобилось только несколько движений, чтобы желание, грубое, звериное, смешалось с яростью и ненавистью; Гарри начал ритмично подаваться вперёд, каждый раз ударяя голову Малфоя о раковину позади; слёзы катились по щекам задыхавшегося Малфоя, и какая-то часть Гарри была в ужасе от того, что он делал, требовала остановиться, истерически кричала о том, что так нельзя - но злоба, ненависть и похоть, окрасившие мир в мутные, дрожащие багровые тона, перекрывали её с лёгкостью.
- Знаешь, Малфи, чем комар отличается от блондинки? - Гарри с силой подался вперёд в последний раз. - Его не надо гладить по голове, пока он сосёт…
Малфой закашлялся, глотая, и Гарри отступил на шаг, разжав руку.
- Не убивай меня… - попросил Малфой; спутанные пряди падали на покрасневшие глаза. - Пожалуйста…
Гарри молча стоял, опустив зажатые в руке палочки; дурман ненависти и злости медленно рассеивался, укладывался, как взбаламученный ил на дне реки.
«Что я сделал? Зачем я вообще сюда пошёл?»
Он отбросил палочку Малфоя в сторону и сжал портключ.
- Мне это понравилось… - сдавленно прошептал Гарри. - Мне понравилось, его страх, всё это… я мразь, я сволочь, я хуже любого Пожирателя…
Гарри чувствовал, как чёртовы слёзы разрывают его изнутри, обжигая, рождаются где-то, кажется, в груди - там, где было так тяжело, словно на него сел гиппогриф - и выкатываются наружу настоящей кислотой, оставлявшей огненные следы на щеках, вытравливавшей неровные дорожки на влажной от холодного пота коже; его трясло, и лоб пылал, как в лихорадке. Больше всех в этот момент он ненавидел сам себя; пожалуй, всё, что бы ни совершили другие люди - любые преступления, убийства, насилие, массовый геноцид - показалось бы ему сейчас совершенно незначительным по сравнению с тем, что сделал он сам. Он был хуже Гитлера, хуже Атиллы, хуже Вольдеморта. Слёзы стучали о каменный пол всё чаще, и Гарри дышал всё прерывистей, чувствуя такое неизбывное отвращение к самому себе, какого никогда не испытывала самая утончённая аристократка к собачьему дерьму посередине посыпанной белым песком аллеи своего ухоженного парка.
- Чтоб я сдох! - вырвалось у Гарри; он вскочил на бортик Астрономической башни и качнулся вперёд, но успел зацепиться рукой за колонну.
- Блейз… Блейз, я тебе обещал… я не могу… Блейз, в кого я превращаюсь без тебя… Блейз… - Гарри глухо застонал. - Блейз… я никогда, никого не буду больше насиловать… я убью Лорда… я обещал тебе… Блейз, зачем ты умер?!..
Гарри шагнул вперёд, подставляя солнцу искажённое стыдом и болью лицо; крылья дракона плеснули в воздухе, разворачиваясь, и струя пламени оставила пятно копоти на стене башни.
Глава 17.
Духота накрыла Хогвартс к концу мая; тяжкая духота, как затишье перед грозой - но гроза всё не начиналась и не начиналась. Воздух словно загустел от жары и противными тёплыми комками проталкивался куда-то в горло; трава на квиддичном поле пожухла и привяла, и Гарри готов был покляться, что сиденья трибун были раскалены.
Похожая на сено трава заунывно шуршала под ногами, пока Гарри, нехотя волоча за собой метлу, шёл к центру поля, где перед игрой выстраивались команды; Малфой держался максимально далеко от Гарри - ну да последний и не возражал.
Внешне инцидент в туалете был предан забвению, но Гарри готов был прозакладывать свою Молнию за то, что Малфой так просто не оставит своё унижение. Впрочем, происки блондинчика - это дело десятое;
