- Я пообещал ему, что не убью себя, - слёзы снова покатились градом. - И теперь ничего не могу с собой сделать… пообещал, что буду жить и убью Вольдеморта, твоего прежнего хозяина…

- Зззначшит, тебе ничшшего не осстаётссся, кроме того, чшштобы жжить и убить, - подытожил василиск. - Иначшше он умер ззря…

- Не зови его «он», - попросил Гарри. - Его звали Блейз… правда, красивое имя? Блейз, Блейз… почти как огонь… мне все твердят, что я огонь и лёд, но я-то знаю, что я просто придурок, без изысков… Блейз - вот кто настоящий огонь… был… [по-английски Blaise - Блейз и blaze - пламя, великолепие - произносятся одинаково]

- Блейззз, - прошипел василиск. - Да, ххозззяин, крассивое… жаль, что его большшше некому носссить…

Гарри зябко обхватил себя руками за плечи.

- Блейз, - тихонько выговорил он. - Блейз Забини… Севви, я его так люблю… я идиот, я не говорил ему раньше… ты знаешь, любить - это худшее, что может с тобой случиться.

- Почшшему, ххозззяин?

- Потому что от этого бывает слишком больно. Они все уходят, Сев, все до единого, я так боюсь, что у меня не останется совсем никого!.. - Гарри обнял обеими руками шею василиска. - Они все бросают меня, рано или поздно… и мне больно, больно, дико больно, Севви, ты даже представить себе не можешь, как, потому что ты, счастливчик, не знаешь, что такое «любить»…

Гарри расплакался снова, и на этот раз плакал долго, словно пытался заполнить слезами чёрную дыру, вырванную в нём Блейзом.

- Я бы не дал Блейзу умереть, - объяснил Гарри терпеливо пережидавшему хозяйскую истерику василиску. - И они обманули меня, все трое… Фред и Джордж выяснили, что кто-то должен умереть за меня, Блейз решил, что умрёт именно он, потому что…. не знаю, почему он так решил… и все трое скрывали это от меня, пока Блейз не умер. А теперь уже поздно, Севви, мёрвые не возвращаются, никогда, никак… я точно знаю… - Гарри вытер щёки тыльной стороной ладони.

«А ещё пару часов назад я думал, что это хороший день…»

- Глядя на тебя, ххозззяин, я рад, чшшто вассилиссски не ззнают, чшшто такое «любить».

Гарри подозрительно посмотрел на морду василиска, но по ней решительно нельзя было понять, издевается её обладатель или говорит серьёзно.

- А вот, например, когда вы откладываете яйца… что ты чувствуешь к василиску женского пола?

- Вассилисссков женского пола не ссущщществует, ххозззяин…

- Тьфу, чёрт, забыл… вас высиживает жаба из петушиного яйца, что-то такое, да?

- Верно, ххозззяин… насс рожждает чшшёрная магия.

- Заставить петуха снести яйцо - это и правда надо постараться, - признал Гарри и зевнул. - Севви… у меня был длинный день. Можно, я посплю здесь? Так хорошо, когда тебя не утешают… даже не так больно, будто всё это дурной сон, который можно и нужно забыть…

Долго Гарри не проспал; привычные кошмары сменились лицом Блейза - из трещинок на губах течёт кровь, глаза закрываются, судороги сотрясают тело, которое Гарри столько раз обнимал и целовал…

- Сев, Блейз мне снится…я не могу спать, это больно… - Гарри, уткнувшись лбом в чешую василиска, переводил дыхание.

- Ззначшшит, ты не должжен сспать, ххозззяин, пока не усстанешшь так, чштобы не видеть ссснов.

Совет был резонным, но Гарри сомневался, что может устать до такой степени, чтобы не видеть мёртвое лицо Блейза всякий раз, опуская веки.

- А что мне делать, Севви? - Гарри сжался в комок. - Я только о нём и думаю, я не могу без него… он умер из-за меня… если бы не я, он бы не умер… если бы я тогда не попёрся в Министерство, если бы плюнул на пророчество… я виноват, что он умер… - Гарри снова расплакался, беззвучно, вздрагивая, когда крупные слёзы обжигали щёки. - Я в этом виноват…

- Ты же сссказзал, ххозззяин, чшто Блейзз сссам решшил умереть, - напомнил Северус. - Ты не можжешшшь быть виноват, есссли он ссам решшил…

- Если бы не я, если бы не моя глупость… если бы я не решил повыделываться перед Пожирателями… - всхлипывал Гарри, уткнувшись лицом в колени. - Если бы я не упал в Арку… не знаю, может, я и не стал бы спасать Сириуса, если бы знал, что Блейз из-за этого умрёт… это я, я во всём виноват…

- Почшему бы тебе не расссказзать мне вссё сс сссамого начшала, ххозззяин? - предложил василиск, смыкая свои кольца чуть теснее. - Тогда я мог бы помочшшь тебе лучшшшше…

- Ты хочешь мне помочь?

- Я не знаю, почшему, ххозззяин, но ессли плохо тебе, то плоххо и мне. Раньшшше ссо мной не было такого…

Гарри безрадостно рассмеялся - надтреснуто, безумно, тихо.

- Ты говорил когда-то, что я хороший хозяин, лучше других. Может, это у василисков и называется «любить», а, Севви? Блейз умер, а я подыхаю без него. И тебе из-за этого плохо, хотя какое тебе, вроде бы, дело до моих переживаний…

- Рассскажжи мне, - повторил василиск. - Прошшу тебя…

Гарри помолчал немного и рассказал всё с самого начала - с того самого проклятого дня пятнадцать лет назад, когда Вольдеморт решил избавиться от того, у кого есть сила одолеть Тёмного Лорда. Он рассказывал кратко и сухо, но слёзы всё равно прорывались наружу, текли бесконечным, безостановочным потоком, подгоняемые жгучей болью и тошнотворным чувством потери. Он рассказывал о боли, которую они с Блейзом причиняли друг другу, рассказывал, как Блейз спасал ему жизнь, как сам он учился окклюменции и распознал артименсивное видение, как упал в Арку, рассказывал о Седрике, о хоркруксах, об обезболивающем зелье… рассказывал о том, что никогда, никогда нельзя недооценивать власть одержимой любви.

Странное дело, но со словами притуплялась боль, уходило желание разбить себе голову о ближайшую стену; оставалось глухое, ноющее, грызущее страдание, чувство непоправимой, невозвратимой потери и неизбывное чувство вины.

- Они всё продумали, - слёзы потеряли свою солёность; теперь это была просто вода, текущая по лицу струйками, пресная, горячая, бесполезная, такая бесполезная, потому что ею нельзя было вернуть Блейза. - Блейз даже предложил мне первым зайти в Выручай-комнату не просто так, а чтобы невидимые близнецы зашли за мной следом и я ничего не заметил… и этот поцелуй, перед тем, как мы встали на алтарь… это был последний наш поцелуй, Сев, Блейз знал это, а я нет… я слепой и глухой идиот… я виноват во всём, один я…

- Ессли сссмотреть в корень, виноват мой прежжжний хоззяин, - возразил василиск. - Ессли бы он не решшил тебя убить, многие люди были бы жживы, не только Блейззз…

Гарри молча плакал; он не знал, остановится ли когда-нибудь, но его это не заботило. Если не оплакивать Блейза, то кого же оплакивать?

- Не каззни сссебя, ххозззяин, - раздвоенный язык почти сочувственно коснулся рук, которыми Гарри закрывал лицо. - Ты можжешшшь отомсстить вссем… в тебе досстаточшшно ссилы, чшштобы убить моего прежжнего хоззяина, чштобы убить того ссстарика, который поззволял вссем мучшшить тебя, чшштобы отомсстить вссем, кто делал тебе больно…

- Месть не вернёт Блейза, Севви. Она бесплодна, безрезультатна, она приносит только горечь… местью ничего не исправить…

- Но ведь ты ужже начшшал мсстить тому сстарику и мальчишшшке, - напомнил Северус. - А вссякое начшшатое дело надо доводить до концсса.

- Мне уже всё равно, - устало сказал Гарри. - Я уже не хочу мести, мне всё равно, убьют кого-нибудь Пожиратели, когда Малфой впустит их в школу или нет, мне всё равно, что будет с Дамблдором…

- Раззве у тебя ссовсссем никого не оссталосссь? А Фред и Джжордж, которые тожже любят тебя? - предпринял Северус попытку зайти с другого конца.

- Я люблю их, - признал Гарри. - И они любят меня - иначе вряд ли на такое решились бы. Но они обманули меня… честное слово, лучше бы тогда на третьем курсе это были на самом деле они, чем вот так…

- Неужжели ты не можешшь ихх проссстить? Они хотели, чшштобы ты жжил… это не пресступление,