...Я застегнул мантию. Всё, я готов.

- Отлично выглядишь, мальчик, - неожиданно сообщил с портрета дед.

- Спасибо, - слегка растерянно отозвался я.

- И не смей там реветь. Ты Малфой.

Это звучало, как неимоверно почётный титул. Раньше я никогда не удостаивался от портрета лорда Абраксаса подобного признания.

Обдумать эту мысль более подробно у меня уже не было времени. В дверь постучали.

Снейп. Пора.

- Драко, вы готовы? - спросил он мягче, чем обычно. - Выпейте это.

Он протянул мне флакон тёмного стекла. Я выпил. Поблагодарил его кивком.

- Теперь идём.

Глава восьмая. Драко.

Пока добирались до Министерства, зелье начало действовать. Успокаивало оно значительно лучше, чем то, которым Снейп поил меня перед слушаньем, а вот насчёт обезболивающего эффекта - я уже подумал, не перепутал ли профессор что-нибудь. Во всяком случае, восприятие звуков и запахов у меня сильно обострилось. Оставалось надеяться, что это за счёт угнетения осязания.

В вестибюле Министерства к нам сразу же подошли двое сотрудников, чтобы проводить к залу исполнения наказаний. Это была отнюдь не пустая формальность - без них нам вряд ли бы удалось пройти сквозь толпу журналистов, моментально окружившую меня и Снейпа.

Я надменно вскинул подбородок, неосознанно подражая отцу. Завтра мои колдографии будут на первых полосах, не стоит забывать о прямой спине и высоко поднятой голове. От вспышек, слепящих глаза, я только брезгливо морщился.

В лифте пахло пылью и потом. Сколько людей этот лифт перевозит за сутки, сколько запахов он впитывает?

Интересно, когда отец работал в Министерстве и ежедневно ездил в лифте, он тоже ощущал этот запах? Неудивительно, что везде, кроме дома, он носил перчатки...

Перед дверьми зала мы остановились. Я нервно переглотнул...

- Драко, всё в порядке? - спросил Снейп без привычной язвительности.

- Да, - не очень уверенно сказал я.

Один из конвоиров уточнил:

- Вы готовы, мистер Малфой?

- Да. Да...

Видимо, мой дрогнувший голос не слишком его убедил, потому что он перевёл взгляд на Снейпа.

Профессор молча кивнул. Двери открыли.

Я должен был идти первым, следом за мной - остальные.

Широкие, чёткие шаги, и подбородок повыше. Вы же все тут собрались из-за меня; вот и я, встречайте. Ох, как же вас много...

Огромный зал, полный людей. Слизеринцы отдельной группой. В центре зала - тяжёлый деревянный стол, а вокруг него полукольцом стоят преподаватели Хогвартса. По всей видимости, мне туда.

Драко-Драко... Ржавого кната не стоит твоё самообладание, даже с профессорским зельем и сапфировыми запонками.

Но я держусь, я с каменным лицом шагаю через зал. Я не смотрю по сторонам, мне и так известно: Пэнси прячет лицо на груди Блейза, тот покровительственно обнимает её. Мэл не отрывает глаз от меня. Дафна и Миллисент уже почти плачут. Парни насупленно сжимают кулаки. Младшие испуганно сбились в стайку.

Гриффиндорцы... да плевать мне на гриффиндорцев.

Я подхожу к столу. Рядом на стуле, невольно притягивая взгляд, лежат розги. Длинные, прочные прутья с блестящей кожицей. Совершенно не верится, что они могут иметь какое-то отношение ко мне. В следующий момент мне становится непонятно: а что я вообще тут делаю?

В это время кто-то громко зачитывает приговор, и я вспоминаю: да, точно... У меня тут одно неприятное дело, которое показалось любопытным почтеннейшей публике.

- Мистер Малфой, снимите мантию, - говорит мне незнакомая молодая ведьма.

Я смотрю на неё и снимаю мантию, которую тут же забирают у меня из рук. Она лет на пять старше меня, у неё строгие синие глаза и обручальное кольцо на руке. Мне кажется неправдоподобным, чтобы именно она приводила приговор в исполнение.

Оказывается, нет. Она всего лишь распорядитель. Блюститель протокола.

Один из моих конвоиров подходит ко мне и помогает расстегнуть брюки. Его пальцы обжигают мою кожу; вероятно, она холодная, как у лягушки. Брюки вместе с трусами нужно спустить до колен - они тут же съезжают на щиколотки и остаются болтаться там.

Тёплые ладони ложатся мне на плечи, согревая даже сквозь ткань рубашки. Укладывают меня животом и грудью на столешницу. Я ощущаю под щекой гладкое отполированное дерево. Прикосновения этих рук так бережны, что я неожиданно расслабляюсь.

Как говорил директор? «Красиво выйти...» Всё, я дошёл. Больше я ничего не могу контролировать. Обнаженные ягодицы бесстыдно выставлены на всеобщее обозрение, но у меня сейчас нет сил переживать об этом.

- Профессор Слагхорн, - звучит сзади голос девушки-распорядителя. - Вы можете приступать.

Значит, наказанием займётся наш декан... Наверное, это закономерно, но я никогда бы не подумал, что у него хватит решимости для подобного.

Судя по звукам, - а у меня нет ни малейшего желания выворачивать шею, чтобы оглянуться, - Слагхорн снимает мантию, чтобы не сковывала движений.

Розга рассекает воздух с отвратительным свистом и - мне не видно, но на моей заднице наверняка вспухает яркая полоса. По залу прокатывается дружный вздох.

Зелье профессора Снейпа действует.

Сперва мне кажется, что мой зад не более чувствителен, чем диванная подушка. Я только рефлекторно вздрагиваю под ударами и сжимаю зубы.

После первых десяти розог появляется боль. Вначале лёгкая, но с каждым ударом она растёт. Я кусаю губы всё яростнее, потом вцепляюсь зубами в руку. К концу порки я извиваюсь под розгами, уже не сдерживая криков и слёз. И когда в привычном ритме мои ягодицы вдруг не обжигает новая хлёсткая боль, я не сразу понимаю, что наказание окончено.

Несколько долгих, тягучих мгновений мне дают полежать. Потом подходит Снейп, осторожно берёт меня за плечи:

- Драко, вам помочь подняться?

Да. Мне помочь подняться. Мне помочь одеться и покинуть зал. Я вообще сомневаюсь, что смогу теперь ходить.

Рукавом вытираю глаза:

- Спасибо, я справлюсь сам.

Тем не менее, когда я осторожно отлепляюсь от стола, Снейп набрасывает мне на плечи мою мантию и даже, опустившись на колено, помогает подобрать и натянуть спущенные брюки.

Теперь я могу повернуться к публике.

Искусанные губы и мокрые ресницы - не правда ли, господа журналисты, они придают мне шарма? Да вы снимайте, не стесняйтесь. Впрочем, вы и не стесняетесь... Если колдографии моей исхлёстанной задницы ни одна газета в печать всё равно не поставит, то уж хотя бы моя физиономия с непросохшими слезами определённо будет украшать завтра страницы периодических изданий.

- Мистер Малфой теперь может идти? - спрашивает у распорядителя Снейп.

- Да, - бесстрастно отвечает та. - Послезавтра мистеру Малфою и остальным ученикам будут возвращены волшебные палочки. Для этого в Хогвартс прибудет специальная комиссия.

- Благодарю вас, - кивает Снейп и чуть подталкивает меня вперёд. Я шагаю.

Это не имеет ничего общего с моей гордой походкой, которой я шёл сюда. Я шагаю, стараясь держаться как можно ровнее и не спотыкаться. Мысль о прямой спине и поднятом подбородке ни разу не приходит мне