Цель секции, как было сказано в проекте типового положения: «Привитие населению гуманного и культурного отношения к животным, что является одной из важнейших ступеней в деле воспитания правильного и бережливого отношения к природе в целом, — отношения, обусловленного законами социалистической морали».

Надо, чтобы отделения нового Общества возникли во всех населенных пунктах, чтобы в работу его были вовлечены самые широкие слои трудящихся и чтобы активную роль в нем играли собаководы.

Работы у секций защиты животного мира — непочатый край.

В Москве один мальчишка десяти лет любил сбрасывать кошек с десятого этажа. Вмешалась секция. Родителей вызвали в милицию, оштрафовали. Мальчик дал клятву, что больше так делать не будет.

На станции Раздоры верное существо — Джон, после смерти хозяина, в течение года ходил встречать его на станцию. Стал беспризорным. Секция узнала о его судьбе из газет, — нашли ему нового хозяина, привезли будку.

Ненормально, на мой взгляд, что содержат собак на учете клубы и охотничьи общества, а защищает их секция, — клубы же и охотничьи общества относятся к ней с иронией, иногда даже враждебно. Почему?! Больше дружбы и взаимного уважения, товарищи любители животных! Делить нам нечего, а страсть у нас одна и дело общее. Секции защиты животного мира борются за разумные правила содержания в городах и рабочих поселках.

Летом шестидесятого года порядок на выставке собак в Ленинграде наблюдал «Зеленый патруль» — ребята-пионеры, руководимые секцией защиты животного мира. Вот так необходимо действовать всем заодно — и польза будет для всех.

Серьезную опору получили все любители и ценители живого в принятом осенью 1960 года Законе об охране природы в РСФСР. Однако это лишь первый шаг.

Необходимо также, чтобы в советском уголовном законодательстве было сделано соответствующее дополнение или уточнение, что всякое не вызванное необходимостью убийство или увечье животного расценивается как уголовно-наказуемое деяние, а мучительство, истязание животных приравниваются к садизму, другим извращениям. Это необходимо потому, что ибо, как сказала одна моя знакомая, некоторых людей можно заставить воздерживаться от этого только силой закона.

Но, защищая, наших четвероногих друзей от ненужной жестокости и несправедливости, мы должны позаботиться и о том, чтобы собака пользовалась повседневным уважением со стороны окружающих, была бы полезна всем, не мешала бы, не досаждала бы никому.

Как-то я получил письмо — настоящий вопль о помощи:

«…У меня — дог. Я взял его щенком и в честь Вашего Джери назвал Дженералем. Я положил много сил и труда, чтобы вырастить и воспитать преданного, именно преданного друга. Мои труды не пропали даром: он получает на выводке «Образцово выращен» и на первой своей выставке «очень хорошо» — серебряную медаль; и, наконец, на 1-й Всесоюзной выставке охотничьих и служебных собак — оценка «отлично» и большая золотая медаль. «Мы» так же успешно закончили: общий курс и спецслужбы — диплом 1-й степени. И так он заслужил 9 медалей. Он прожил у нас четыре года и стал настоящим красавцем, другом и членом нашей семьи. Но все несчастье моего друга в том, что он живет в общей квартире. Все было хорошо, въехал новый сосед — и с ним прожили год неплохо. Но все же пришла беда. Незначительные распри с этим соседом — и мой дог попадает под обстрел бумажных клеветников. Мы получаем немедленное предупреждение убрать собаку, несмотря на то, что пес находится у меня в комнате. Но постановление есть постановление. Но куда убрать? Я не смогу ни отдать, ни продать и, тем более, умертвить собаку. Вы поймете меня.

Что мне делать? Я прошу Вашей помощи.

До этого собака не мешала, а тут зацепка, постановление о собаках — можно сделать больно, да еще как! А мотивировка простая, что волосы летят от собаки по всей квартире (это от дога!) и попадают к нему (к соседу) в пищу и он получил язву желудка. А мы с женой имеем двоих детей, семи и двенадцати лет, крепкие, здоровые дети и даже нет глистов, не говоря уже об язве… Я, правда, не знаю, что он еще написал, но, видимо, не ограничилось одними волосами.

Я не знаю, каким образом спасти собаку от этого удара, и очень, очень Вас прошу помочь мне.

С глубоким уважением Вик. Озеров. Москва».

Письмо взволновало меня. Как-то, действительно, надо помочь!

Я написал своим московским друзьям по Обществу защиты животных. Они обследовали квартирные дела Озерова, и заключение оказалось не совсем в его пользу.

«Хозяин дога Озеров, — сообщала Елена Александровна Антонова, — относится к тем горе- собаководам, которые восстанавливают население против животных.

Живет Озеров в маленькой комнате, в очень заселенной квартире. В квартире дети и старики, которые панически боятся собаки. Вместо того, чтобы оградить соседей от собаки, он, наоборот, их «попугивает». Выводит дога на прогулку без поводка и намордника, и, когда собака вырывается на прогулку, Вы знаете, какой она выражает восторг. А если эта собака — дог? Тогда этот восторг принимает форму урагана, и этот ураган пролетает по крошечному общему коридору и кухне. Мальчик-сосед после первой встречи с догом дрожит нервной дрожью, а старик-сосед бежит по лестнице, когда хозяин дога нарочно опешит следом за ним. Причем сам Озеров не скрывает этого и пренебрежительно говорит об этом. Кроме этого, собака остается целыми днями одна в комнате и, безусловно, воет, скучая. Дог прекрасный. Ласковый, смирный, но вид внушительный и зубищи страшные. Нас он очаровал. Мы, участники обследования, были им облизаны со всей собачьей радостью. И все же… и все же, к сожалению, это как раз тот случай, когда мы не должны защищать хозяина, если хотим сохранить за секцией репутацию объективной и справедливой общественной помощи…»

Все же удалось договориться, оставить дога в квартире. Но случай этот очень типичен, и Елена Александровна и ее товарищи были, безусловно, правы: вот такое залихватски-наплевательское отношение к своим обязанностям владельца собаки и приводит к разным горестным постановлениям, от которых потом все мы, любители животных, хватаемся за голову.

Нужно воспитывать владельцев, — это первейшая обязанность и клубов и охотничьих обществ, да и Общества защиты животных тоже.

Клубы должны заключить тесный союз с Обществами охраны природы, защиты животных; они делают общее дело. К ним должны подключиться Общества охотников, — в их руках значительная часть поголовья собак. Именно эти общественные организации в контакте с ветнадзором обязаны подготовлять всякие постановления, касающиеся четвероногих жителей; и в первую очередь они должны сообща выработать разумные, удобные, не ущемляющие чьих-либо интересов и покоящиеся на социалистической законности, обязательные для всех правила содержания домашних животных. Эти правила должны иметь силу по всей стране, и никаких отступлений от них, отсебятины не должно быть.

Надо с большей общественной отдачей использовать и огромную потенциальную силу этих организаций.

В Москве, Ленинграде, а также в других городах, за последние годы все больший размах стало приобретать участие любителей в бригадах содействия милиции и позднее, в дружинах. Ленинградцы создали даже особую секцию. Поздними вечерами дружинники со своими дрессированными помощниками обходят темные глухие переулки, парки. Хулиганы, увидав патруль с собакой, мгновенно исчезают. Нередки задержания правонарушителей. Овчарка Акбар активистки Л. И. Острецовой и ее мужа Г. Ф. Комарова за короткий срок изловила несколько воров, помогла раскрыть убийство.

Те, кто патрулируют, пользуются огромным уважением у окрестного населения. Л. Острецова рассказывала:

— Раньше сколько недовольства было Акбаром: очень злой, на всех бросается. А теперь — хвалят. Дворники уже знают: Акбар поехал в машине — значит, опять «на дело». Милиционер не останавливает, видя, что я иду с собакой без намордника…

Многие бригадмильцы-любители награждены, получили почетные грамоты и благодарность министра внутренних дел.

Этот вид деятельности собаководов-досаафовцев весьма перспективен, надо превратить его в массовое явление. И правильно записано в охранном свидетельстве, выдаваемом ленинградскими клубами[66], что «собаковод обязан оказывать помощь собакою