породы: охотничьи, служебные, декоративные. Экспонировались на ней и наши, уральские собаки.

Вместе с тем мы были бы слепы, если бы, говоря о достижениях, не видели своих недостатков.

В начале главы мы перечислили, что делает и может делать клуб. Это — в идеале. На практике же зачастую, увы, многое выглядит иначе. Все зависит от того, какие люди сидят в клубе.

Клуб лишь тогда клуб, когда у него сильный, многочисленный актив, а во главе стоит знающий, опытный и любящий свое дело человек. Без этого клуб превращается просто в место, где регистрируют собак.

А сколько приходится слышать жалоб на грубость, на неумение ответить любителю, удовлетворить его запросы!

Вопрос с подбором кадров в клубах в послевоенный период стал, пожалуй, самым больным. Большинство старых опытных и обладающих определенной культурой специалистов ушло на отдых, иные — в промышленность, на другие участки, а достойной замены им в ряде случаев не оказалось. Не хватает даже инструкторов.

По сути многие клубы отданы на усмотрение некомпетентных лиц. Мне рассказывали, например, про одного начальника клуба, который искренне недоумевал, беседуя с любителями:

— Неужели с собакой в одной квартире живете? Да ну?! Я бы ее выгнал немедленно.

Многие клубы потеряли ясную перспективу. Вину за это несет ДОСААФ. Не секрет, что с некоторых пор руководство ДОСААФа перестало по-настоящему интересоваться служебным собаководством, активно поддерживать, развивать его, отдавая главное внимание техническим видам военно-спортивной подготовки. А ведь еще не так давно клубы собаководства в системе Осоавиахима — ДОСААФа считались по праву самой массовой, самой мощной организацией.

Я уже указывал, какие потрясения из-за этого испытал Свердловский клуб. Стоило, спустя несколько лет после окончания войны, смениться руководству клуба, на должность начальника заступил недостаточно квалифицированный, если не сказать случайный, человек, и сразу начался резкий спад. Ухудшилась связь с любителями, заметно снизилась культура всей работы, многие заслуженные активисты отошли от клуба.

Нельзя не замечать того, что размах, массовость нашего собаководства пришли в вопиющее противоречие с наличным составом кадров специалистов, с качеством его. Это — результат невнимания к проблеме кадров. Нельзя подготовить кадры раз и навсегда. Их нужно готовить постоянно, повседневно, а как раз этого-то и нет. Те кадры, которые проходят подготовку в армии на действительной службе, демобилизуются и уходят на другие работы, распыляются, часто переквалифицируются, а клубы испытывают острую нужду в знающих инструкторах, начальниках руководителей секций.

Сами организации ДОСААФ зачастую проявляют невнимание к работе клубов собаководства. Когда начались неполадки в Свердловском клубе, общественность неоднократно била тревогу, однако областное досаафовское «начальство» не вняло этим сигналам, а в результате клуб в короткий срок резко ухудшил свою работу по всем показателям. Стало замечаться ухудшение даже поголовья собак, а ведь высокое качество его достигалось на протяжении целых десятилетий.

Уральский опыт показывает также, что для всех клубов характерен — при большом количестве членов — замедленный рост числа активистов. Случается, активист поработает год-два, а потом его больше не видно; таким образом, общая цифра актива растет очень медленно, а иногда в течение многих лет стоит на одном уровне.

От умения использовать того или иного общественника, от гибкости работы с людьми зависят успехи клуба. К сожалению, эта гибкость проявляется далеко не в достаточной мере, нередко наблюдается механический подход к любителю, а это — крупный недостаток.

Иногда массовая работа подменяется попытками голого администрирования. Я припоминаю случай, когда по приказу «свыше» в Свердловске были полностью отменены вязки недрессированных животных. Вместо того чтобы каждодневно, терпеливо разъяснять любителю важность дрессировки собак, взяли и одним росчерком пера решили «наказать» строптивых владельцев. А в результате в течение одного полугодия «потеряли» около тысячи щенков. Это нелепое указание отменили потом решением совета клуба, но время уже упустили, убыль в щенках нельзя было возместить ничем.

Клубы слабо обмениваются взаимным опытом, в какой-то мере даже разобщены, и нередко один и тот же вопрос в разных городах решается по-разному. Например, если говорить об Урале, взять хотя бы такую деталь: в Челябинске в день выставки разрешено ездить с собакой в трамвае; в Перми существуют постоянные годовые пропуска для этой цели, — для тех собак, которые сдали нормы дрессировки. В Свердловске нет ни того, ни другого[64].

В ряде случаев у нас еще низка культура собаководства. Многое мы все делаем кустарно, недооцениваем значение мелочей. Челябинцы первые ввели во время экспертизы на выставке сразу же по радио сообщать описание собаки, оценку и занятое ею место. Мелочь, пустяк. Но этот пустяк позволяет всем присутствующим с большим интересом следить за ходом судейства, придает процедуре ее в глазах массы зрителей большую осмысленность. Челябинцы же практикуют в целях популяризации собаководства и такие мероприятия: берут собак разных пород и едут в Центральный парк культуры и отдыха — демонстрировать, а потом приглашают желающих в клуб. Вместе со своими питомцами любители часто выезжают в Златоуст, Магнитогорск, чтобы показать там лучших представителей породы и их работу.

В Ленинграде систематически проводят выступления с дрессированными собаками в школах, чтобы ребята видели: собака — это не только то, во что можно бросать камень. В каникулы устраиваются выступления с собаками в кинотеатрах, в клубах. Подобные мероприятия увидишь в практике далеко не всех клубов. А напрасно. Однако в том же Ленинграде еще плохо используют и, главное, направляют энтузиастов собаководства. Так, например, живет там такая фанатичная любительница — Г. Е. Ануфриева. Я сказал «фанатичная» потому, что далеко не все так любят свое дело, как она. Но Ануфриевой не дают выступать одной: обязательно — с бригадой. Почему? Больше гибкости, дело от этого только выиграет. У Ануфриевой колоссальное количество откликов, успех несомненный. «Работу» ее собаки Цитры имели удовольствие видеть по меньшей мере двенадцать тысяч человек, взрослых и детей. В дрессировке Ануфриева достигла большой виртуозности — Цитра поднимает иглу, наперсток (чего, впрочем, я не рекомендую делать всем). Галина Евгеньевна — человек знающий, рассказывает она детям вещи интересные и полезные для воспитания человеческой души. Зачем же препятствовать ей? Напротив: больше использовать в целях пропаганды!

Большие упущения есть в работе учебных секций и секций кровного разведения.

Дальний Восток платит двести рублей (в новых деньгах) за щенка-колли. Они нужны там для пастьбы пантовых оленей. А в Москве, в Ленинграде колли идут за бесценок.

Почему-то ЦС ДОСААФ снял с титула «служебных» ездовую службу. Почему — совсем непонятно. Самая рабочая, я бы сказал, трудовая специализация собаки, одна из древнейших, показавшая свою высокую эффективность на полях сражений в годы Великой Отечественной войны; и вдруг — стала не нужна… Как так?!

Сказывается застарелая болезнь: многие любители не выполняют требуемых норм дрессировки животных. Совершенно не обобщается и не пропагандируется опыт лучших собаководов-практиков, а ведь коллективный опыт — ценный капитал, и накопление его значительно способствовало бы качественному росту собаководства. Явно недостаточна работа с такими породами, как эрдель-терьер, доберман-пинчер, лайка.

Наметился шаблон (и это относится не только к клубам): стремление разводить лишь несколько избранных пород. Скажем, с усердием занимаются восточноевропейской овчаркой, а все остальные породы заброшены и на глазах мельчают, ухудшаются. (Не вследствие ли этого на Урале, если основываться на статистике клубов, не стало лайки?). Симптоматично, что когда я однажды выступил с рассказом, в котором фигурировала ищейка доберман-пинчер, то работники уголовного розыска предъявили мне претензию, почему я не показал восточноевропейскую овчарку. Дело доходит до прямых высказываний, что-де многие породы не нужны, всех может заменить овчарка.

Глубочайшее заблуждение! Как можно думать, что все то, что было проделано до нас многими поколениями собаководов по выведению различных пород, теперь не нужно, что все это можно перечеркнуть, забыть?! Не знаю, как кто, но я, сколько бы ни занимался собаками, вероятно, не перестану восхищаться неутомимостью человека, сумевшего из того материала, который предоставила ему природа,