и ваши пятнадцать квадратных метров, найдется на них уголок и для четвероногого друга, хотя, конечно, не под кроватью; в этом Вы также совершенно правы.
Вот, пожалуй, и все, что я могу сказать Вам…»
А вот пишет некий Федя С. из города Боровска, Пермской области. Пишет это, видать, парень дошлый и решительный, уже имеющий свой взгляд на вещи, даже с некоторой ехидцей, и поэтому я тоже привожу его письмо целиком.
«Здравствуйте, Борис Степанович!
Прочтя мою фамилию, Вы не вспоминайте, «кто же это такой», так как Вы все равно меня не вспомните. Мы с Вами не знакомы, просто я прочитал две Ваших книги о моих любимых существах, которых Вы, судя по этим книгам, тоже любите всей душой, и решил Вам написать. Я с раннего детства люблю всех животных, от ящериц до слонов (теперь я «большой»: мне «целых» 16 лет). Особенно я люблю лошадей, коз и собак (пусть мне простят Ваши красавцы за это соседство), с которыми я чаще всего сталкивался в жизни. Вы, конечно, читали Д. Лондона, можно себе представить, как он любил собак. А Сетон-Томпсон? Вообще собаки везде пользуется любовью. Если Вы еще не читали Д. Лондона «Зов предков», то советую взять и прочитать этот учебник «собачьей психологии»; но он написан не сухим канцелярским языком, это живая увлекательная повесть. Стать любителем-собаководом мне мешает одна «небольшая» задержка: у меня нет собаки. Как говорится, паруса подняты, да моря нет.
Я у Вас хочу спросить: только ли дог, лайка, чистая овчарка или еще какой-нибудь выставочный красавец бум-бам-брам-тьер-терьер-дог-буль-гордон-лаверак может быть хорошей собакой? Разве не может быть простая дворняга сильным, умным и преданным псом? Мне нужна собака, которая бы меня сопровождала на рыбалки, за ягодами, — сильный, бдительный сторож. Мне не нужно различных заморских собачек, из которых одни — только в воду, другие, наоборот, — воды боятся. Я хочу какую-нибудь лайку или овчарку. У нас в городе почти нет хороших пород, и я решил достать какую-нибудь дворнягу, крупную размером, и начать ее «муштровать» по Вашим книгам.
Я хочу быть зоологом, работать в заповеднике и изучать психологию животных. Не улыбайтесь, да, именно психологию, анатомия давным-давно изучена. Говорят, что у собаки, как у всякой животины (осла, например), только зачатки мышления; но может ли осел совершать такие хитрости, как собака? Может ли он понимать интонацию Вашего голоса (кроме грубого окрика)? Нет, не может. Говорят, что собакой во всех ее поступках руководит инстинкт, но иногда собака совершает такое (примеров Вы знаете больше меня), что инстинкт на это не натолкнет собаку. Здесь что-то среднее между инстинктом и мышлением; вот это «что-то» я и хочу изучать. Больших собак я еще не воспитывал, а только маленьких дворняжек, котят, птиц, козлят и прочих. Знаком я и с «последствиями» на полу, что зачастую отбивает всякую охоту у новичков воспитывать собак. С пяти лет я превратил нашу квартиру в «зверилку», «джунгли», но сейчас остался только кот. Уже давно хочу собаку. Случай, похоже, уже выдался, но я еще не знаю породу. Мне кажется, что если будет собака, то я этого дела не брошу».
Ну, что ж, Федя, желаю тебе успеха на пути открытия новых, еще неисследованных «белых пятен» в зоопсихологии. Может быть, тебе, действительно, удастся обнаружить «что-то среднее между инстинктом и мышлением». К слову говоря, многие закоренелые «собачники» тоже считают, что это «что-то» существует. Но даже, если этого таинственного «что-то» не окажется и еще раз восторжествует теория Павлова, все равно польза для тебя, Федя, будет несомненная. Вырастешь зоологом, пытливым вдумчивым ученым, полезным и нужным стране человеком, а толчок к этому, помни, дала тебе собака.
Бывают письма, подобные воплю SOS — «спасите наши души!» Такое послание получил я однажды из Грозного.
Мои незнакомые корреспонденты сообщали, как они, пренебрегая квартирными затруднениями (одиннадцатиметровая комната в коммунальном доме), взяли щенка восточноевропейской овчарки, как их любимец превратился в красавца-пса, которому все грозненские любители пророчили самую блестящую будущность.
«Но, — писали дальше огорченные владельцы, — с собакой, очевидно, нужно будет расстаться. Наши соседи по квартире засыпали жалобами все инстанции г. Грозного. В этих жалобах 99 % лжи, но количество их так велико, что нервы работников ЖКО сдали. Нам предложено в десятидневный срок собаку «аннулировать». В случае невыполнения — привлечение к судебной ответственности.
Мы не смогли найти никакого официального документа, разрешающего (или запрещающего) содержать собаку на своей жилплощади в коммунальной квартире. Единственным подтверждением наших прав является выдержка из Вашей книги: «Согласно правилам, утвержденным правительственными органами, для содержания собаки служебной породы не требуется согласие жильцов дома… или домоуправления».
Мы очень просим Вас сообщить нам, в каких документах зафиксированы права владельцев служебных собак — членов клуба…
С уважением — Боудены»
Пришлось отправить телеграмму, а вдогонку срочное письмо с разъяснением, что, во-первых, держать животное — право любого человека и запретить это никому не дано (на то есть жилищные законы, где это право сформулировано четко и ясно, и всякое игнорирование его будет нарушением жилищного законодательства), а, во-вторых, собака — собственность, и как всякая собственность граждан Советского Союза также охраняется законом, если, разумеется, она не стала опасной для окружающих. Но последнее еще нужно доказать и одних голословных обвинений тут недостаточно. Немало находится охотников скандалить, которые делают это из-за собственного дурного характера или по врожденной неприязни к животным. А это — никакой не резон.
Добавлю, что, к сожалению, подобные факты гонений на собак и их владельцев нередки и в других городах.
Виноваты в этом клубы собаководства, которые плохо защищают интересы любителей, а также чрезмерное усердствование некоторых местных органов власти, видящих свою задачу в том, чтобы создать вокруг населения некое подобие пустыни без единого четвероногого… Увы, это правда!
Еще один вопль о помощи долетел до меня как-то из Вологодской области. Житель города Великий Устюг в панике сообщал:
«…У меня шесть собак взрослых и всех вожу на караулы. А горисполком вынес решение, где указывается — от 37-го года указ или приказ — собак не держать в общем пользовании горсоветских домов, а у меня, как я уже сказал выше, шесть собак взрослых и два щенка — 5-месячный и полуторамесячный. Все они находятся в дровяниках и клетушке, в комнате ни одна не находится, и на воле, то есть по городу не бродяжничают. В девять часов вечера увожу на караулы и привожу полседьмого и в восемь утра домой. Следовательно, собаки ночью дома не находятся. А соседи по дому на меня жалуются, говорят: мои собаки им спать не дают, и мало того жалуются, а прямо заявляют: убирай собак или убьем…»
Подпись была неразборчива, а повторить ее четко автор письма, видимо, не догадался или забыл от расстройства чувств, и я не смог отправить ответ. Да вряд ли мой ответ обрадовал бы неизвестного ходатая. Как бы я ни любил собак, но встать на их защиту на сей раз не мог.
Шесть собак (не считая щенков, которые в ближайшем будущем обещали превратиться тоже во взрослых животных) — получается что-то вроде частного питомника. Совершенно очевидно, что хозяин их сделал собаководство статьей дохода для себя. В этом случае позволительно усомниться и в его чувствах по отношению к четвероногим: ведь барышничество редко уживается с добрыми намерениями. И, конечно, собаки лают и не дают покоя жильцам. Вот что я мог сказать в ответ на призыв о защите со стороны этого гражданина. Может быть, теперь мои слова дойдут до него.
«Вы невольно стали причиной моих радостей и уже начавшихся огорчений, — написала мне гр-ка Гольдштейн из Львова, — и потому я решила обратиться к Вам.
Мне пятьдесят лет, я работаю фельдшером, имею двух сыновей: 21-го года и 14-ти лет. Никогда собак не имела и не интересовалась ими. И совершенно неожиданно стала собаководом: сначала младший сын — ученик шестого класса — прочитал Ваши книги, затем их прочитала я, и вот…
В августе прошлого года мы приобрели месячного щенка-кобелька, восточноевропейскую овчарку, с
