приняли его техномагические нововведения. Даже помогали строить техномонстров… — говоря это, он задумался на некоторое время, потом спохватился и продолжил. — Но с первыми испытаниями на приговорённых к смерти преступниках всё стало ясно — механизмы строятся отнюдь не для добрых, оборонительных целей. Слишком много агрессии, слишком много зла. Отказавшиеся продолжать подчиняться приказам Тризолуса маги бежали из королевства. Лишь немногим удалось уйти от расправы со стороны своих же творений.

— Вы так говорите, словно были там… — на этот раз Джина не кривила душой, её слова были пропитаны неподдельным интересом и… восхищением.

— Да, я был одним из многих жителей Магаррана, оставшихся после нововведений, побоявшихся сразу отречься от заведомо ложных, вредных идей. Хотя, мне тогда они и не казались такими уж плохими. Сейчас, конечно же, я понимаю свою ошибку…

— Ваш друг назвал меня Дрим Тринадцатый и сказал, что вы давно нас ждёте. Этому вообще есть логическое объяснение? — задал я терзавший всё это время вопрос.

Томб перестал разглядывать ослепительную улыбку Джины и посмотрел на меня.

— Всему есть логическое объяснение. Даже магия подчиняется своим законам.

— Ну?

— Магическое существо внутри нашего прорицателя Корпаруса Третьего сообщило о вашем прибытии. Вообще, если ты ещё не заметил, не мы управляем своей судьбой. Мы лишь орудие. Пешки в партии потусторонних сил. Они решили, что ты должен быть здесь. И всё. Ты будешь. Как видишь, так и случилось.

— В этом есть какой-то смысл… Хотя, мне не очень приятно осознавать себя пешкой. Но я уже слышал подобные слова от другого человека. Мага Алерадуса. Не слышали о таком?

— Это будет ответом на начало твоего вопроса. Алерадус Двенадцатый был великим магом. Будучи главным советником Тризолуса, он первым отказался от техномагических введений. Кто знает, может быть, этот отказ имел огромное влияние на других магов. И без него они бы остались верны правителю, готовящемуся силой захватить весь Главный Материк. Так уж вышло, что тебе выпала честь продолжить его дело. Ты преемник его крови — Дрим Тринадцатый. Я удивляюсь, как это ты ещё об этом не знаешь. Твоя кровь давно уже должна была тебе всё рассказать.

— Видимо, она у меня стеснительная. Сколько времени она во мне, а я только недавно научился стрелять огнём.

— Стрелять огнём?! Многие маги десятки лет ждут этой способности!

— Это хорошо или плохо?

Томб не ответил, а лишь посмотрел на меня с укоризной, мол, чего глупые вопросы задаёшь?

— А почему я Тринадцатый? У вас было двенадцать Дримов до меня?

— Нет. Исчислительные имена даются всем магам по количеству тел, в которых жило их потустороннее существо. Алерадус был двенадцатым его обладателем. А ты, следовательно, тринадцатый. Понятно?

— Так это выходит, магическая кровь твоего друга Риоллиоса была до него в тридцати девяти телах?

— Да, и это далеко не предел. Бывают случаи, хоть и редко, когда кровь сменяет до нескольких сотен носителей до того, как вернуться.

— Вернуться?

— Ты что, вообще ничего не знаешь?

— Нет, — без намёка на смущение ответил я. — Все книги по магии, которые прочёл, ни строчкой об этом не сообщают.

— А где ты покупал свои книги?

— В Саре.

— Можешь выкинуть их в топку своей паровой машины. Хорошие книги только в Техмаге или у нас, в Стальне.

— Это я уже понял… Мы, если не ошибаюсь, говорили об…

— Ах да, магическая кровь. Ты ведь знаешь, что она — потустороннее существо, живущее в нас. Существо приходит из своего мира и через некоторый промежуток времени возвращается в него обратно. Почему это происходит? Увы, если и есть ответ на этот вопрос, мы его не знаем. Не всё вечно в нашем мире, должно быть. Не то, что в потустороннем…

Томб вздрогнул, словно что-то вспомнил, посмотрел на настольные часы и с досадой покачал головой:

— Всё, уже четверть третьего. Заговорился я с вами. Мне придётся как следует напрячься, чтобы успеть выполнить запланированное. Не знаю, есть ли ещё Риоллиос в библиотеке. Он бы ответил на другие ваши вопросы. Можете его здесь поискать. А я прошу простить, но за меня это никто не сделает, — с этими словами он уселся за свои книги.

Я просто не мог уйти, не задав ему этот вопрос:

— Томб, скажите, это не с вами и Риоллиосом мы столкнулись близ Пашней? Давно было, конечно…

— Да, именно с нами. А что?

— Извините, пожалуйста, мне так неловко. Если бы я знал…

— То не распустил бы руки?

— Да…

— Мой мальчик, нам бы совсем не составило большого труда отделать тебя и твоих друзей по первому разряду. Думаешь, все твои удары имели бы тот же эффект, примени я против тебя боевую магию?

— Но, если разобраться, это ведь вы на нас напали.

— Поэтому с вами ничего плохого и не случилось.

— Тогда почему вы на нас напали?

— Так было надо.

— Я не понимаю…

— Кровь приказала, — всё раздражительней говорил Томб. — Другого объяснения нет. Да оно и не нужно. Всё. До встречи. Завтра утром не уходите из дома.

На этом и разошлись. Для успокоения совести, мы с Джиной побродили по библиотеке ещё немного в поисках Риоллиоса. Как и предполагали, его не нашли. И ничего страшного, ведь всё, что нам было нужно знать, мы уже знали. А разжёвывать известное можно сколько угодно, но не обязательно. Лично с меня и этой информации на сегодня хватит.

Я хотел взять какую-нибудь книгу по магии, так сильно нахваленную Томбом. Но среди длинных полок не нашёл и одной. Только исторические летописи и философские трактаты. Да ну их!

На улице светило обеденное солнце. Очень большой контраст. За пределами стен-вулкана Стальни лютовал мороз. А в самом городе была вполне терпимая погода. Как ранней весной в Пашнях. Словно в теплице: свет попадает, а холодные ветры обходят стороной.

Хорошо, что карту купили. Даже боюсь подумать, сколько недель без неё мы бы бродили по улицам этого громадного города стали и магии. Он чем-то напомнил мне Сар. В нём не было таких высоких зданий, но атмосфера, наполнявшая воздух, была похожей. Быстрый, деловой ритм ощущался во всём: и в скорых потоках мыслящих, и в проносящихся на мимо повозках всех возможных размеров и конструкций, и в ни на секунду не прекращающихся звоне, лязге, гуле, доносящихся из нагло втесавшихся в жилые массивы кузниц.

Как бы невзначай, Джина заговорила о городе. В этом ей гораздо уютней, чем в свихнувшейся от своего невежества Линтирфе. Кстати, мне, кажется, там очень понравилось… Я сообщил, что да, понравилось, да и тут тоже неплохо. Последовал вопрос, которого я и ждал. Но одно дело ждать, а другое — получить его прямо в лоб. Что я испытываю сейчас к той женщине, с которой провёл несколько ночей? Да, она красива, но красоты ведь для меня должно быть мало… Хочу ли я вернуться к ней? Собравшись с мыслями я попытался соврать, мол, нет, не чувствую к ней никакой привязанности и всё такое. Но Бабочку так просто обмануть не удалось. Она потребовала полной искренности. Ведь, в конце концов, мы только