которые дала мне вместо вилки. Немного помолчав, она поборола свою застенчивость и принялась рассказывать, — ты подошёл ко мне. Начал рассказывать о своих великих приключениях: как один убил десятерых дигров, сжёг стаю чёрных волков и взорвал полдюжины каких-то механических чудовищ, спас неисчислимое количество прекрасных женщин из заточения бандитов, победил работорговцев и вызволил не менее сотни переполненных рабами клеток… (Чем больше она говорила, тем стыдней мне становилось. Такой бредятины я ещё никогда на пьяную голову не выдумывал.) Ещё говорил, что ты великий маг и от тебя зависит судьба мыслящих всего Главного Материка. А потом сказал, что на улице тесно и предложил найти какое-нибудь уютное место. Вот я и привела тебя домой…

Произнеся слово 'домой', она подмигнула.

— А что было потом? — терялся я в догадках.

— Потом? Мы выпили сливового вина. Не люблю эль.

— И?

— Много выпили.

— А потом?

Девушка вновь покраснела и отвернулась.

— Я отключился? Скажи, что я отключился.

— Да, ты отключился…

— Ф-ф-у-у-х-х, — выдохнул я с облегчением.

— После того, как мы удачно попытались сделать ребёнка…

Рисовый хлеб у меня в горле застрял. Я долго его откашливал. Нуо Бао принялась заботливо хлопать по спине, пока мне не стало лучше. Так вот, как они в этих краях такие вещи называют! Поэтично, ничего не скажешь…

После долгого молчания, я спросил:

— Со мной был люрт. Ты случайно не видела его?

— Да, видела. Он был рядом, но когда услышал, что ты хочешь со мной уединиться, решил не отставать и отправился к Трине.

— Кто такая Трина?

— Кто такая? Она тоже люрт. Живёт здесь неподалёку…

— Так, с Броком всё ясно… Слушай, Нуо, ты ведь такая красивая девушка. Зачем ты изменяешь своему мужу? Если считаешь, что он тебя недостоин — просто брось. С твоей красотой найти кого-нибудь более достойного труда не составит. Нет, я совсем не намекаю на себя… Ну, ты понимаешь: колдовские дела и спасение всех мыслящих препятствуют личному счастью…

— Глупенький. Зачем мне бросать своего мужа, когда я его так сильно люблю?

— Я немного не понимаю…

— Ох, я ведь всё время забываю, что ты у нас впервые! Понимаешь, большинство живущих здесь мужчин не способны… Нет, не то, что совсем не способны, но все поголовно бесплодны. Мало того, приезжие мужчины, решившие остаться в Линтирфе и прожившие больше года — тоже становятся бесплодны. Никто не знает, почему так происходит. Да и изменилось бы что-то, узнай мы причину? В общем, для продления нашего рода мы каждый год устраиваем праздник Торжества Беззаботности. В эти три дня мы зачинаем детей с пришедшими к нам из соседних поселений мужчинами. В другие дни — это строго воспрещено. По крайней мере, для замужних женщин. Таковы наши обычаи.

— Да, это многое объясняет… — я на мгновение представил себя на месте её мужа. Какие бы мучения мне пришлось испытывать, отдавая любимую в объятья другого. Нет, не завидую я ему. Ох, как не завидую!

— Я впервые попыталась завести ребёнка…

— Это как?

— Ты первый из чужеземцев, которого я посчитала достойным… — совсем уж спрятав взгляд прошептала она.

— Хм… Это забавно… Слушай, я вчера был очень пьян и мог наговорить всего, чего угодно. Ты, наверное, меня представляешь совсем не тем, кем я являюсь…

— Вы, мужчины, слишком много внимания уделяете словам. Это ваша самая большая проблема. А для меня они совсем не важны. Иногда нужно просто уметь заглянуть в своё сердце, отдаться чувствам, интуиции. Ты мне сразу понравился. Думаешь, я не поняла, что ты сильно преувеличиваешь свои заслуги? Вы все так делаете. Считаете, одними только словами можно завоевать девушку? Смешно… Если она сама не захочет, не поймёт, что ты ей нужен, ничего путёвого не выйдет, пусть даже вечность будешь ей про свои богатства и славу рассказывать.

— Значит, я не так уж и плох? — улыбнулся я.

Девушка улыбнулась в ответ самой очаровательной улыбкой на свете, от которой мне сделалось ну до того неловко, что я отвёл взгляд. Нет, не достоин я находиться рядом с этим прекрасным созданием!

— Слушай, Нуо Бао, я, конечно, наврал много, но доля правды в этом была. Мы с друзьями держим путь в Стальню. Нам нужно переправить через реку паровую повозку. У вас портовый город. Скажи, ты, случаем, не знаешь, как это возможно?

— А ты знал, к кому вчера подходить… — многозначительно ответила она.

— Неужели ты можешь мне помочь?

— Возможно… — ещё многозначительней проурчала красавица.

— Нуо, это очень, очень, очень важно.

— Представляешь, мой дед владеет баржей и зарабатывает на жизнь тем, что перевозит торговцев с их караванами с одного берега на другой. Кажется, ваши боги к вам благосклонны, ведь сейчас баржа деда как раз стоит в причале. А это большая редкость. Обычно она стоит близ Тимпануса — там больше всего богатых, желающих переплыть реку. Их городской мост не способен полностью выдерживать всё повышающиеся наплывы караванов.

— Так чего же мы ждём? Ты бы не могла меня к нему отвезти? Пожалуйста.

— Это вполне возможно…

Я вскочил было к выходу, как она продолжила.

— Но…

— Что, но? — неприятные мысли начали закрадываться в голову.

— За всё надо платить… — полным хитрости голосом сообщила она.

— Ах да, я и забыл… У меня с собой немного… В повозке есть больше.

— Глупенький, разве ты не понял, что твои деньги меня не интересуют?

Я начал понимать…

— Этой ночью мы пытались сделать ребёнка. Но одной попытки, как говорят многие мои подруги, мало… Если хочешь получить доступ к барже дедушки — тебе придётся провести со мной ещё одну ночь. И знай, другого способа перебраться на тот берег из этого города нет.

Ещё одну ночь! Но ведь у нас совсем нет времени! Да и не выдумала ли она существование этой баржи? Нет, Нуо почему-то веришь безоговорочно. И что здесь такого, собственно? Ещё один день особой погоды не делает. Ведь я не отказываюсь от путешествия в Стальню. Тем более, путь в Тимпанус занял бы в лучшем случае дней шесть.

Решение было принято быстро. Нуо Бао очень обрадовалась и тут же предложила вновь 'попытаться сделать ребёнка'. Мне совсем не хотелось отказывать самому себе в таком удовольствии…

С лёгким скрипом отворилась дверь. Я уж было подумал, что это ревнивый муж девушки. Лучше б это был он.

Лишённая дара речи от увиденной картины, на пороге стояла Джина. Я натянул штаны и подбежал к ней. Что-то начал мямлить про баржу и дедушку. Она смотрела ненавистным взглядом то на меня, то на нагую узкоглазую девушку, лежащую на шёлковом матрасе.

— А она красивая, — выдавила из себя Джина, — при всём желании не придерёшься…

Я молча смотрел на Бабочку. Вроде бы и нет повода чувствовать какие-либо угрызения совести. Джина мне ведь только друг и боевой соратник. Но так на душе неприятно стало…

— Я сильно волновалась. Зашла в город, начала расспрашивать прохожих. Тут какое-то