— Ты хотел грабить? — поднял густые чёрные брови Брок.

— Ты знаешь другой способ быстро добыть необходимое?.. — ответил вопросом Тис. — Ладно, если есть деньги, то нужно идти к ближайшему поселению. Мы в окраине Старого Рина… В двух днях пути на юго-запада от него располагается городишко Камбалирон — в молодости я возглавлял охрану караванов и часто в нём бывал: наши торговцы меняли в городишке самоцветы на жемчуг и вяленую морскую рыбу.

— Нельзя терять два дня, — насупился Брок.

— Надо будет, потеряем и больше, — отрезал Тис. — Опять повторюсь, если до тебя не доходит, мёртвыми мы твоим друзьям мало чем полезны будем. А из Камбалирона ходят караваны в Сар. Если повезёт пристать к одному из них — считай дело сделано. А не повезёт, так купим лошадей, провизию и отправимся в путь сами. В любом случае, шансы наши возрастут многократно. К тому же, на лошадях мы гораздо раньше там будем, чем если пойдём пешком прямо сейчас.

Брок обдумывал сказанное целую вечность, прежде чем сказал:

— Старый Рин рядом. Давай вернёмся и купим там?

— Плохая идея, — парировал неумолимый Тис. — Эти кровожадные ублюдки только этого и ждут, чтобы вновь бросить нас на арену смерти.

— Но мы ведь свободны, — возмутился Лимб, — Акс отпустил нас!

— Знаешь, зачем он приказал нас под конвоем вывести за ворота и порекомендовал бежать куда подальше? — глаза Тиса хищно блеснули. — Чтобы толпа не устроила самосуд.

— Не понимаю, — почесал левый рог Брок.

— Неужели так трудно догадаться? — блеск в чёрных, что антрацит, глазах Тиса усилился. — На арене Стадиона Правды я убил дигра. Слышали, как толпа взревела? Он ведь их любимцем был… А что бы вы сделали, убей я вашего любимца?

— Оторвал руки? — предположил Лимб.

— Забил цепом? — добавил Брок.

— То-то же! — хлопнул в ладоши Тис, лязгнув когтями. — Нам следует убираться подальше от этого кровожадного города уродов. И чем быстрее — тем лучше!

К концу разговора упрямство Брока постепенно вытиснилось уважением к Тису: он мудр и видит то, чего Брок никогда бы не увидел без подсказки. Крот доказал, что достоин командовать — Брок окончательно решил, что не станет с ним пререкаться.

Тис, Брок и Лимб отправились на юго-запад, в Камбалирон.

Спустя всего несколько часов к всеобщей радости у обочины дороги обнаружились кусты съедобных ягод. Ягодами до отвала набили животы, а после — собрали полный мешок, сделанный из пожертвованного Лимбом плаща.

Прежде чем продолжить путь, Лимб сорвал с куста две толстые ветки, очистил стволы — получились вполне пристойные узловатые дубинки. Одну он оставил себе, вторую дал Броку. Тис, как и большинство кротов, предпочитал свои когти любому оружию.

Как назло, пустынная живность не попадалась на пути, чтобы эти дубинки опробовать. Ни меха добыть, ни мяса поесть. Давись себе ягодами кислыми и иди молча…

Солнце покинуло небо, дав дорогу лунам. Стремительно начало холодать. С трудом распаленный Броком костёр мало чем мог помочь, разве что подчеркнуть очевидное: слишком холодно и ветрено, без шкур до утра не дотянуть. Нужно что-то придумать и срочно.

Тис вонзил когти в холодную глинистую землю, начал копать. Почва летела во все стороны. Достаточно углубившись передними, крот подключил задние лапы. Они подгребали и выбрасывали на поверхность отколотую землю. Не успели Брок и Лимб ощутить на себе лють мороза в полной мере, как убежище было готово. Можно было только подивиться, как это Тис в одиночку смог вырыть такую глубокую и широкую яму.

Лимб пролез внутрь без особых проблем, а для широкоплечего гиганта Брока пришлось расширять проход. Тис завалил выход ветками пустынника, чтобы тепло не уходило, и воздух снаружи проникал.

Было чудовищно тесно, но, к удивлению и большой радости, не холодно. Брок всю ночь не мог заснуть, ворочался, постоянно будя Лимба. Кажется, только Тис и смог худо-бедно поспать.

Следующий день пути был похож на прошлый. Когда не пряталось за облаками, солнце пекло нешуточно, голод утоляли только ягодами и попадавшимися на пути кореньями. Вода в фляге, любезно подаренной Аксом в знак уважения, закончилась. Пришлось добывать питьё из попадавшихся на пути кактусов и других водянистых растений. Горькая, тягучая, густая жидкость — пьётся с отвращением, но от сухой мучительной смерти спасает. А если и не спасает, то оттягивает на неопределённый срок…

Ночь провели как предыдущую — в вырытой Тисом яме. На сей раз выспаться не удалось никому. В путь двинулись, только появились первые утренние лучи, позавтракав перед этим остатками ягод.

К обеду путешественники уже стояли возле ворот Камбалирона, торговались с охранниками. Вход в город, оказывается, открыт только утром и вечером. Таковы правила, и с ними не поспоришь. Хотя нет, золотая монета с изображением давно забытого короля вполне способна на такое. А лучше две, ведь у одного из стражников сегодня праздник — родилась седьмая дочка. Всем ведь известно, какое это прекрасное событие… Какие-то жалкие три монеты и путников впустят через служебный вход. Этот мешочек с золотом, что висит на поясе благородного люрта, совсем не исхудает. Четыре монеты. Нет! Только четыре монеты. Охранников четверо, значит, и монеты четыре. Как двое? Остальные дежурят у противоположного входа. Да, такой тоже есть. Но открываются оба входа только по расписанию. Семь дочерей — семь монет. Ладно, шесть. Нет, не надо ждать. Видно сразу, вы очень спешите. Пять, нет четыре. Три — последнее слово! Спасибо. Проходите. Успехов вам. Пусть великий Мастук сопутствует… Моол, Гирен и Геллиза? Пусть, в таком случае, они освещают ваш путь.

Кишащий жизнью базар — вот чем встречал любого путешественника город. Палатки, навесы, прилавки полные рыбы, жемчуга, фруктов, оружия, овощей, мяса, тканей и иного добра. Торговцы кричат, проходы переполнены покупателями, по рядам патрулирует городская стража.

Вор пойман на неудачном похищении вяленого лосося — торговец прим сжимал его горло четырьмя руками. За его спиной выросла стража и увела нарушителя, побивая дубинкой для профилактики. Нужно смотреть в оба. На любом оживлённом базаре жульё и попроворней неудачливого вора встречается.

— Купи филе, добрый люрт, купи! — тыкал в лицо Брока дрожащим как желе куском осьминожины торговец.

— Шелка! Лучшие шелка во всём Южном побережье! Самые лучшие! Кило шёлка на кило золота! Почти даром отдаю! — орал другой торговец.

— Бананы! Яблоки! Апельсины! Курага! Вяленый угорь! — брызгал слюной третий.

— Вино красное — жизнь прекрасная! Вино белое — дама смелая! Брага чёрная — ночь покорная! Пиво пенное — веселье мгновенное! — обдавал покупателей винным перегаром четвёртый.

— Клинки, латы, стрелы! Лучшая сталь — кошельки целы! — схватил за локоть Лимба человек с изуродованным шрамами лицом.

— Сколько стоит эта сабля? — ответствовал ему Лимб.

— Эта? — глаза торговца загорелись, что раздутые ветром угли. — Лучшая из моих сабель. Вы на гарду посмотрите: серебром всё разукрашено. Узоры какие — прелесть. А вот тут, на яблоке сбоку — роспись мастеров Бастонской кузницы. Такую не подделать. Видите какая витиеватая. А лезвие! Лезвие-то какое острое! За всю свою жизнь я никогда острее не видел. В придачу — ножны кожаные.

— Хватит мне голову морочить, — прошипел Лим, — я спросил стоимость.

— За такую прекрасную вещь я прошу какую-то жалкую сотню копрей! — лицо торговца было изуродовано грубыми шрамами, но глаза лучились детской прямотой.

— Сотню? — возмутился Лимб. — Смеёшься, старик? За этот кусок ржавой железки сотню копрей?

— Я сразу назвал цену, по которой отдам, — обиженно выдавил из себя торговец. — Другим говорю в три раза больше.

— Пятьдесят! — выпалил Лимб и вызывающе поглядел в глаза торговца.

— Я уже сказал, что дешевле не продам, — покачал головой человек.

— Что такое? — поинтересовался смакующий осьминожье филе Брок.

— Брок, друг, у меня нет оружия, — пояснил Лимб, косясь на обиженное лицо торговца. — Но в