Спать мне совсем не хотелось: вроде бы и впечатлений на сегодня невероятное количество, и усталость даёт о себе знать, а всё равно взаперти не сидится. Не могу я по-другому!
Лорк спал без задних ног — стоило его голове коснуться засаленной подушки, как сразу же захрапел, зараза. Сир с Кирой не поддержали моё рвение к путешествию по ночному городу — мол, устали и всё такое… А вот Кич оказался не таким занудой, как они. Идём, говорит, трущобы бороздить. Может, найдём чего интересного на заднее местечко.
Мне кажется, стена между мной и Кичем рухнула. Не знаю, когда это произошло, но отрицать сие невозможно. Неприязненный нейтралитет улетучился, как случайно разлитый на рабочий стол алхимика едкий реактив, открыв ворота симпатии. Хорошо, что так вышло. В конце концов, он отличный парень. Есть у него странности, конечно, но у кого их нет?
По дороге я заглянул в конюшню. Даже и не удивился, что Бирюка нет на месте: ему ведь тоже свойственно скучать. Мог бы и подождать нас, для приличия. Хотя, в трактир с этим громадным комком шерсти не зайдёшь. Не говоря уже про то, что любая симпатичная дама не станет слушать твои комплименты, а испуганно посмотрит на волчью морду, медленно повернётся и сбитой походкой отправится прочь мямля по дороге что-то невнятное.
Я полагал, что бедные улицы в полумраке фонарей будут выглядеть зловеще — ничего подобного! Убогие детали скрывал сумрак, оставляя нам саму таинственную и, можно даже сказать, привлекательную сущность. Прохожие встречались крайне редко. У каждого из них мы выведывали дорогу к самому лучшему в округе кабаку. Получали ориентиры и шли в соответствии с ними, не забывая сбиваться с пути, теряться, ходить кругами по одним и тем же улицам. И всё это время я не мог избавиться от чувства, что за нами постоянно кто-то наблюдал. Я нервно озирался по сторонам и, естественно, никого не находил. Нервишки что-то шалят… Завтра нужно будет как следует выспаться.
Охранник говорил, что район полон проституток. Где они? Ни одной по дороге не встретилось. А не помешало бы…
'Седой Дигр' — корявыми буквами зеленела вывеска над входом. Именно на это заведение указывал каждый встречный. У трухлявой двери спал какой-то бродяга, закутавшись в серые лохмотья. Мы перешагнули через него, и вошли внутрь. Кисловатое зловоние дешёвой выпивки, перемешанное с дымом ещё более дешёвого табака, тараном пробило нос. Заслезились глаза. Я оглянулся на Кича: если моё лицо скривлено в такой же гримасе отвращения, то в зеркало смотреть мне совсем не хотелось бы…
Это лучший трактир в округе, как нам сказали. Не хотелось бы мне видеть остальные, в таком случае.
Сквозь туман дыма мы пробрались к ближайшему свободному столику. Столику? Одна большая засмоленная бочка и несколько бочек поменьше, вместо стульев. Что ж, не в новинку и такое.
В воздухе летало что-то большее, чем табачный дым. Напряжение? Я осмотрелся: вроде бы все себе сидят, как сидели. Многие отвернули головы, а некоторые и не скрывал своего назойливого взгляда. Мы им в новинку, что ли? Наша одежда с дороги засаленностью от их лохмотьев мало чем отличается. Чего уставились, кретины? Эх, будь с нами Брок, они бы вели себя не так нагло. Хотя, тут несколько люртов сидят… Думаю, на неприятности нарываться не стоит, а то вмиг хребет переломают.
Из неприятных размышлений вырвал низкий, шипящий голос. Женщина-драг в фиолетовом сарафане поверх красной рубахи глядела вопросительно. Её жёлтый перед шеи над воротником свисал бугристыми складками — признак почтенного возраста у драгов. Она сдержанно поклонилась и представилась Ярлой, хозяйкой 'Седого Дигра', тут же отмахнулась от экзотических блюд, названных Кичем из вредности, и предложила жареную баранину, которая просто замечательно идёт под чёрный эль её собственного производства — лучший в округе, между прочим. (Где-то это я такое уже слышал…)
Я согласился с меню по двум причинам: первая — другого выбора у них не было; вторая — платит всё равно Кич, так что мне по барабану.
Чёрные бриллианты глаз красавицы, обворовавшей меня сегодня, всё никак не уходили из головы. Не знаю даже, чего у меня к ней больше: злости или восхищения красотой. Кич с бараниной тоже согласился.
Да ещё и Брок неизвестно куда пропал… Кич заметил мою внезапно нахлынувшую грусть и попытался утешить. Нечего мне переживать из-за Брока — он парень толковый, из любой беды выкарабкается. Да и то, Кич уверен, что дружище Брок ни в какую беду не попадал. Просто забрёл далеко и потерялся. Его обязательно подберёт какой-нибудь караван добрых торговцев. Кич ещё что-то говорил, но я перестал его слушать. Надоело. Эти утешения и выеденного яйца не стоят. В душе, конечно, я пытаюсь заставить себя поверить, что всё с моим другом отлично. Бирюк ведь обыскали всё на многие километры вокруг. Случишь худшее — тело Брока нашлось бы… Но пока я с ним лично не встречусь, когти сомнений и переживаний будут раздирать моё сердце.
Принесли мясо и эль. Запах был вполне приличным, и я без колебаний попробовал кусочек баранины, о чём совсем не пожалел. Баранина была превосходной! Кич сделал смачный глоток эля, прокашлялся и заел. Ещё то гиреново пойло! — сообщил он и отхлебнул ещё раз. Белая плотная пена подрагивала на поверхности чёрной жижи, пачкая усы то и дело прикладывающегося к кружке Кича.
Напиток был горьким, неоправданно крепким и чересчур густоватым, как для эля. С первым глотком я возненавидел это пойло, но с каждым последующим моя ненависть быстро переросла в вечную любовь.
Я хмелел, а вместе с хмелем в душу вливалось спокойствие, расслабленность. И в самом деле, зачем так переживать? Брок ведь за себя постоять умеет. Он техномонстра своим тяжёлым цепом уничтожил. А года два назад он на моих глазах пятерых нахалов из Охотничьего Посёлка раскидал как щенков незрячих. Чтобы с ним что-то плохое случилось? Никогда не поверю! Горе тем, кто на пути его окажется! Я поймал себя на мысли, что таращусь на одиноко сидящего в дальнем углу зала щупа. Нам в школе много раз их рисунки показывали, но чтобы вживую одного увидеть! Сегодня просто счастливый день: и на повозки паровые потаращился, и щупа повидал, о громадных зданиях и как их… тех, что на воздушных рельсах, — я вообще молчу. Членистоногий заметил мой взгляд. Я смутился и поспешно отвернулся, пытаясь залить стыд порядочным глотком чёрного эля.
Но всё-таки щуп не давал мне покоя, пусть я и не глядел на него больше. Слышал, они без воды больше часа не выдерживают. Мы здесь уже гораздо больше времени сидим, а он всё не умирает. Если наберусь смелости, подойду знакомиться, видит Мастук, подойду обязательно!
Кич заказал ещё эля. Да так заказал, что все увидели его туго набитый золотом кошелёк. Кинул на бочку одну золотую монету с изображением древнего короля Картурии, чьё имя давно уже забыто, и приказал угостить всех. Глаза его стали мутнее болота, слова изо рта принялись вылетать всё чаще несвязные и глупые — напился, одним словом.
Я, конечно, намекнул, что себя следует вести более скромно, но сделал это крайне вяло и неубедительно. Так, на всякий случай, чтобы потом не говорили, что не предупреждал. Хмель творил с моей головой чудные вещи, и мне не хотелось их останавливать.
Любителей выпить за чужой счёт нашлось немыслимое количество. Они трупными мухами облепили Кича, принялись знакомиться, льстить, благодарить и всячески задабривать, в надежде получить дополнительную кружечку эля. Откуда-то появились музыканты и принялись играть на странных инструментах что-то дико не соответствующее моим представлениям о музыке, но, нужно отдать должное, мотивчик у них был ненавязчивый, очень неплохо гармонирующий с разыгравшейся попойкой. Их музыка была словно продолжением того сладкого алкогольного звона, который с каждой кружкой начинал слышаться в голове всё громче.
Новые друзья (собутыльники) придвинули свои бочки поближе к нам. А посетители здесь не злые, как показались на первый взгляд. Грязноваты немного, одеты в лохмотья, но отнюдь не воры и бандиты, как ожидалось.
Очередная выпитая кружка сделала своё дело — я окончательно осмелел, взял две новые, с густой, выпирающей за края пеной, кружки и направился к щупу.
Его звали Кальминоок. В разговор он ввязался с охотой, но от эля отказался. Сказал, что на сегодня ему хватит. Хоть я и не видел, чтобы он пил что-то до знакомства со мной, возражать ему не стал то ли из вежливости, то ли из желания выпить уготованный ему эль.
Как выяснилось из непринуждённого разговора, щупы могут находиться на суше столько времени,
