Тем временем моя попытка побудить немца согласиться на меньшую сумму привела к тому, что он ринулся бронировать места на следующий пароход. Прекрасно отдавая себе отчет, насколько мое желание еще раз повидать нуба сильнее разума, я, уже не колеблясь, решила пойти на жертвы. В итоге мы договорились выехать уже на следующий день, причем, заплатив за поездку, я обязательным условием поставила месячное пребывание нашей группы в Тадоро.
Мы дожидались последнего парома, чтобы переправиться на противоположный берег Нила. Солнце уже садилось, у спокойно текущей реки я наблюдала, как шиллуки копьями вытаскивали из воды гигантских рыбин. Длинные узкие лодки рыболовов иногда опрокидывались, и ко мне не раз приходили мысли о множестве крокодилов, подкарауливавших здесь, особенно в этот вечерний час, свою добычу. Во время нашей переправы солнце уже опустилось за бескрайнюю саванну, простиравшуюся до линии горизонта.
Мы втроем — я между немцем и англичанином — сидели впереди в «фольксвагене», битком загруженном до потолка. Справа и слева от нас — лишь открытое пространство, не попадалось ни одной хижины, ни человека, ни даже дерева.
Немец хорошо вел машину, время от времени он ориентировался по следам от колес, оставленным еще внедорожником «нансеновцев». Мы планировали доехать до Тонги, маленькой деревни шиллуков, расположенной в 80 километрах от Нила. Там находилась американская миссия, где можно было переночевать. Внезапно «фольксваген» остановился. Может, забарахлил мотор? Мужчины вышли из машины, и немец тут же выругался — оказалось мы увязли в трясине всеми четырьмя колесами. Ничего хорошего ждать не приходилось… Когда здесь проедет машина и появится ли вообще? Вопрос риторический. Прикинув, что мы отдалились от Нила на 10–15 километров, я предложила вернуться и добиться помощи, наивно полагая, что кто-нибудь из мужчин отправится со мной. Они наотрез отказались. Но как без поддержки дополнительного транспорта вытащить «фольксваген» из болота? Оставаться здесь и надеяться на чудо мне представлялось безумием. Я потратила битый час, объясняя своим попутчикам, что двое из нас должны вернуться за помощью. Поскольку их упрямству не было предела, пришлось идти в одиночку. Никто меня не удерживал.
Я побежала так быстро, как могла, чтобы оказаться по возможности дальше еще до наступления ночи. По направлению к Малакалю небо заметно покраснело, вероятно, в саванне случился пожар, во всяком случае, у меня появился хороший ориентир. Вокруг стремительно темнело, пришлось замедлить шаги, становилось трудно различать что-либо. Только теперь вспомнилось, что фонарик остался в машине. Глаза медленно привыкали к темноте. Внезапно послышался звериный рык. Парализованная от страха, я не отваживалась сдвинуться с места. Тут же вспомнились рассказы моих попутчиков: здесь много дичи и хищников, достаточно и воды, куда стада приходят на водопой, а львы успешно охотятся на скот шиллуков.
Немного ободренная легким ветерком, я, наконец, решила пойти дальше. Приблизительно через час вдали показался слабый огонек. Вначале подумалось, что это глаз зверя, но огонек увеличивался, приближался. Я напряженно вглядывалась в беспросветную темноту. Тут стал виден силуэт человека, который направлялся в мою сторону. Передо мной материализовался шил-лук, изъяснявшийся, к моему удивлению, на хорошем английском. Направляясь от нильского парома на трехколесном велосипеде, он намеревался той же ночью добраться до Тонги, где работал в американской миссии. «Нельзя вам одной идти дальше», — категорически заявил этот шиллук и отвез меня к Нилу. Когда мы добрались до берега, мой спаситель вызвался найти кого-нибудь, кто смог бы доставить меня в Малакаль. За время ожидания меня здорово искусали москиты, но наконец помощь пришла в виде двух шиллукских незнакомцев, один из которых согласился на своей лодке переправить меня на другой берег Нила. Вдобавок ко всему, прощаясь, мой спаситель из саванны подарил мне жемчужный браслет и уговорил дать обещание навестить его в американской миссии.
Когда мы молча плыли в Малакаль, шиллук настолько уверенно управлял лодкой, выдолбленной из ствола дерева, что у меня абсолютно пропал страх. Стояла сказочно красивая ночь: воздух, будто наполненный музыкой — что-то тихо стрекотало и жужжало; рассыпанные по небу звезды, такие большие и так близко, что, казалось, их можно достать рукой. Ничего подобного я никогда раньше не видела. Словно гигантский, сверкающий купол опустился над ночным ландшафтом.
В Малакале мы отправились в участок, и мой провожатый перемолвился с полицейскими несколькими словами. После того как я пожала ему с благодарностью руку и заплатила, он исчез в темноте. Трое суданцев с любопытством воззрились на меня. Для них было странно наблюдать здесь далеко за полночь появление белой женщины, сопровождаемой шиллуком. Ни один из них не говорил по-английски, а я не изъяснялась по-арабски, но, обнаружив телефон, мне удалось дать понять, что хочу переговорить с господином Османом Наср Османом. Никто не возражал. Один из полицейских тут же телефонировал в резиденцию губернатора. Вскоре к участку подъехала машина. Вошел адъютант губернатора, молодой офицер, с которым мы уже были знакомы. После того как я поведала о нашей аварии, он успокоил меня, сказав: «Никаких проблем, завтра мы вытащим машину из болота». Затем меня проводили в небольшой отель, находившийся рядом с аэропортом.
Уже в семь часов утра перед отелем припарковались три военных грузовика. Первый же паром переправил нас через Нил. Немного погодя нашелся и застрявший «фольксваген». Немец и англичанин сидели под москитной сеткой и завтракали. При нашем появлении на их лицах не отразилось ни радости, ни удивления. Суданские солдаты в течение нескольких минут при помощи тросов вытащили из трясины машину и водворили ее на сухое место. (Днем было хорошо видно, где кончается край дороги и начинается болото.) Я не преминула рассыпаться в искренних благодарностях, после чего военные машины отбыли в Малакаль.
При солнечном свете все казалось приветливее, чем вчера в сумерках. Несмотря на это, мой соотечественник опять выглядел невесело. Москитную сетку, два складных стула и провизию упаковали, после чего он скомандовал: «В машину!» Мое сердце забилось. Я терялась в догадках: какое направление он выберет — обратно к Нилу или же к горам Нуба? «Фольксваген» поехал в сторону гор Нуба.
Вечером мы прибыли в Тадоро и припарковались под «моим» деревом. Менее двух суток понадобилось немцу, чтобы на старом микроавтобусе «фольксваген» добраться сюда, — достижение, достойное похвалы. Стояла тишина, только вдалеке лаяли собаки. Мои спутники сразу же заснули как убитые — немец в машине, англичанин в крошечной палатке. Я устроилась на своей верной раскладушке, на том же месте, что и два месяца назад. Соломенной хижины, которую мне тогда построили нуба в нескольких метрах от дерева, больше не было.
Немного погодя, когда я распаковывала багаж, послышались голоса. Не мои ли это нуба? Вдруг они возникли передо мной словно из-под земли, радостно крича: «Лени гиратцо!» («Лени приехала!»).
Они окружили меня, пожимали руки, плакали и смеялись. Сначала немногие, потом их становилось все больше и больше. Мужчины и женщины обнимали меня, дети дотрагивались до одежды. Все ликовали. Я была счастлива, очень счастлива. Хотелось, чтобы встреча получилась именно такой, но действительность превзошла мои ожидания. Через несколько минут пришли Нату и Алипо, Туками, Напи и Диа. Весть о моем возвращении распространялась с быстротой молнии.
Вместе с моими друзьями мы этой ночью поднялись по скалистой дороге к дому Алипо и расположились на камнях перед ним. Его жена принесла большой горшок с угощением. Возникло ощущение, что я вернулась на родину. Нуба хотели знать, надолго ли я приехала, кто такие два незнакомца и была ли я в «Алемании» (моим друзьям трудно давалось слово «Германия», и именно так они называли мою родину). Мы смеялись и болтали, пока я окончательно не устала. Тогда нуба проводили меня в лагерь.
На следующее утро мои спутники были на редкость молчаливы. После того как немец протянул мне завтрак — чай, хлеб и мармелад, — он, наконец, произнес с каменным выражением на лице:
— Мы не можем оставаться здесь четыре недели, нам нужно уже через несколько дней отправляться дальше.
Его слова повергли меня в шок.
— Это невозможно, — вскричала я вне себя, — вы должны пробыть здесь оговоренное время, ведь
