3-й гвардейской танковой армии, Сталин позвонил мне и выразил тревогу: «Что у вас там происходит в третьей танковой армии? Где она у вас там находится?»

Я ответил, что армия Рыбалко ведет очень напряженные бои в районе Лаубана, но, считаю, ничего особенного с ней не произошло. Армия воюет в сложной обстановке, но это для танковых войск дело привычное.

Звонок Сталина застал меня на командном пункте 52-й армии, недалеко от Лаубана. Я заверил Верховного Главнокомандующего, что, если обстановка усложнится, мы примем все необходимые меры на месте»[181].

Кризис миновал только к 22 февраля, когда пытавшаяся окружить наших танкистов группировка противника была разбита и отброшена на юг.

24 февраля, когда еще шли бои за Лаубан, считается последним днем Нижне-Силезской операции 1- го Украинского фронта. В результате этой операции войска фронта вышли вровень с позициями 1-го Белорусского фронта на одерских плацдармах.

Еще в ходе февральского наступления войск 1-го Украинского фронта в Нижней Силезии Ставка ВГК неоднократно обращала внимание И.С. Конева на отставание войск левого фланга фронта. При этом подчеркивала, что это обстоятельство в последующем может затруднить подготовку и проведение операции войсками фронта на Берлинском направлении.

Так возникла Верхне-Силезская наступательная операция. Хотя ее размах был сравнительно небольшим, по срокам она приурочивалась к операциям других фронтов, решавших свои задачи в районе Кенигсберга, в Восточной Померании, Карпатах, Австрии и Венгрии. Проводилась она с 15 по 30 марта 1945 года с целью разгрома оппельнско-ратиборской группировки противника и выравнивания фронта, что в будущем создавало более благоприятные условия для перехода в наступление на главном стратегическом направлении — Берлинском.

Главная группировка фронта в составе 21-й армии, 34-го гвардейского стрелкового корпуса 5-й гвардейской армии, 4-й танковой армии и 4-го гвардейского танкового корпуса наносила удар из района восточнее Гротткау на Нойштадт. Навстречу ей с плацдарма реки Одер, севернее Ратибора, наступали войска 59-й и 60-й армий, 7-го гвардейского механизированного и 31-го танкового корпусов. Их поддерживали главные силы 2-й воздушной армии. На участках прорыва, составляющих менее 3 % общей протяженности фронта, было сосредоточено 57 % стрелковых войск, 60 % артиллерии и 90 % танков и САУ[182].

Наступление войск 1 — го Украинского фронта началось 15 марта действиями передовых батальонов 21-й и 5-й гвардейской армии из района Гротткау. Артиллерийская подготовка началась в 7.00 и продолжалась 1,5 часа. В 8.40 в наступление перешли главные силы 21-й и 4-й танковой армий. Преодолевая упорное сопротивление противника и отражая неоднократно контратаки его тактических резервов, соединения армий к исходу первого дня наступления прорвали две укрепленные позиции противника на 8-километровом участке и продвинулись в глубину вражеской обороны также на 8 километров.

Войска 59-й и 60-й армий, наступавшие с плацдарма севернее Ратибора в направлении Нойштадта, перешли в наступление после 80-минутной артиллерийской подготовки. Сломив сопротивление противника, они прорвали главную полосу его обороны на 12-километровом участке и за день боев продвинулись на 6–8 километров.

Сравнительно низкие темпы наступления в первый день объяснялись целым рядом причин. Во- первых, авиационная подготовка 15 марта вследствие плохой погоды оказалась менее интенсивной, чем планировалось. До 12.00 из-за плохой погоды наша авиация боевых вылетов не производила. Только с 12.00 по мере улучшения погоды авиация начала наносить бомбо-штурмовые удары по опорным пунктам, штабам и узлам связи противника. Однако вместо 2995 самолето-вылетов, запланированных на первый день операции, авиация произвела лишь 1283 самолето-вылета[183]. Во-вторых, на боевые действия неизбежно оказывала влияние весенняя распутица.

Однако в целом наступление войск 1-го Украинского фронта развивалось успешно. Предпринятые контрудары противника с внешней стороны окружения оппельнской группировки не достигали своих целей. Так, массированным огнем 17-й гвардейской механизированной бригады, а также всей артиллерии 16-й гвардейской механизированной бригады и корпусной артиллерийской группы контрудар силами танковой дивизии «Герман Геринг» был отражен.

Хорошее взаимодействие артиллерии с пехотой и танками обеспечивало отражение контрударов и развитие наступления в глубину обороны противника.

Вслед за уничтожением оппельнской группировки необходимо было взять Ратибор — последний оставшийся в руках противника крупный опорный пункт и промышленный центр Верхней Силезии. Эта задача была возложена на 60-ю армию генерала П.А. Курочкина. С.С. Варенцов предложил командующему фронтом усилить армию двумя артиллерийскими дивизиями прорыва. По указанию С.С. Варенцова штабом артиллерии фронта был обобщен и распространен опыт ведения боевых действий артиллерии в районах с большой плотностью населенных пунктов с каменными зданиями. И.С. Конев вспоминал: «На прямую наводку ставились орудия всех калибров, вплоть до 204-миллиметровых. Последними мы расшибали то, чего не брали другие калибры, — метровые каменные стены немецких опорных пунктов. А чтобы не расходовать лишнего количества тяжелых снарядов, артиллеристы стали практиковать так называемую спаренную стрельбу орудиями мелкого и крупного калибров. Мелкими калибрами велась пристрелка, а по пристрелянным целям уже наверняка били тяжелые системы. Так было при окружении и уничтожении оппельнской группировки. То же самое повторилось и в боях за Ратибор» [184].

К вечеру 29 марта 31-й танковый корпус овладел Ратибором и соединился с частями 60-й армии, наступавшими на город с востока. Следует отметить решающую роль артиллерии в боях за Ратибор. В течение нескольких часов войска 60-й армии безуспешно пытались овладеть этим сильным узлом сопротивления противника. Тогда по приказу командующего фронтом С.С. Варенцов сосредоточил в районе Ратибора 17-ю и 25-ю артиллерийские дивизии прорыва, а также большую часть войсковой артиллерии 60-й армии. Массированным огнем этой артиллерии сопротивление противника было быстро сломлено, и советские войска овладели городом.

Верхне-Силезская операция левого крыла 1-го Украинского фронта, продолжавшаяся 16 суток, была завершена. Она положила конец стремлениям немцев вернуть Силезский промышленный район и прорваться к Бреслау.

1 апреля 1945 года командующий войсками 1-го Украинского фронта маршал И.С. Конев был вызван в Ставку ВГК. На ее заседании присутствовали члены Государственного Комитета Обороны, начальник Генерального штаба, начальник Главного оперативного управления и командующий войсками 1-го Белорусского фронта маршал Г.К. Жуков. Дав оценку сложившейся военно-политической обстановке на театрах войны, И.В. Сталин сделал вывод о необходимости начать в ближайшее время наступление на Берлин. Он потребовал от Г.К. Жукова и И.С. Конева подготовить планы действий войск на Берлинском направлении и доложить о них Ставке ВГК.

«Работали мы в Генштабе, — рассказывал И.С. Конев, — работал каждый отдельно, но некоторые возникшие и требовавшие согласования вопросы обсуждали вместе с руководящими работниками Генштаба… 2 апреля утром мы явились в Ставку с готовыми для доклада планами. Начальник Генерального штаба А.И. Антонов доложил стратегический замысел Берлинской операции, в соответствии с которым задача разгрома берлинской группировки противника возлагалась на войска 1-го и 2-го Белорусских, 1-го Украинского фронтов во взаимодействии с Краснознаменным Балтийским флотом и авиацией Дальнего действия. После этого был рассмотрен план 1-го Белорусского фронта. Никаких существенных замечаний Сталин не высказал. Потом я доложил план операции 1-го Украинского фронта. По нему тоже не было особых замечаний. Окончательным сроком начала операции было установлено 16 апреля»