Это был несомненный самородок, выходец из рядовых красноармейцев, ставший к тому времени, когда мы у него были, старшим лейтенантом. В нем было большое чувство собственного достоинства — неудивительное у человека, который абсолютно все в своей жизни сделал собственными руками. Он экстерном сдавал за десятилетку и потом за военную школу. Голова у него была большая, лобастая, с внимательными медленными глазами. Я подумал тогда, что такие люди всегда пробивают себе дорогу. Именно такого типа люди, даже в старое время, даже из кантонистов, случалось, выходили в генералы»[173].

Один из командиров батарей, воевавших под командованием Якова Дмитриевича Скробова, вспоминал:

«…Я закончил войну в должности начальника штаба артиллерийской бригады, и в послевоенное время продолжал службу в различных артиллерийских штабах. Тогда же, в 1941 году, я не помышлял о штабной службе, мне больше нравилось командовать. Эта работа казалась живее, интереснее, ведь все время приходилось иметь дело с людьми, быть с ними рядом. Думается, не без участия Я.Д. Скробова я изменил свое отношение к штабной деятельности. Дело в том, что Яков Дмитриевич перед войной и в начале ее служил помощником начальника штаба нашего полка по оперативной части. Он хорошо знал свое дело, аккуратно вел документацию, хотя в условиях Заполярья делать это было и нелегко.

Став командиром дивизиона, Скробов с прежней любовью и уважением продолжал относиться к штабной работе. От нас, командиров батарей, он требовал четкой отработки документации в любых условиях. Помню, пристроишься где-нибудь за валуном, в расщелине скалы или в траншее, продрогнешь, а надо изучать обстановку, выявлять огневые точки, позиции артиллерии противника. Коченеют на тридцатиградусном морозе руки, стылый ветер рвет из негнущихся пальцев карту или лист бумаги. Но нанести на карту или схему все цели необходимо абсолютно точно. Иначе батарея будет стрелять впустую. Такой точности Яков Дмитриевич требовал от каждого офицера, каждого разведчика. Те данные, которые наносил на карту или схему сам, можно было не проверять. Никаких оправданий неряшливости в отработке документации он не признавал»[174].

Как упоминалось выше, при подготовке Киевской наступательной операции подполковник Я.Д. Скробов во главе штаба 3-й гвардейской танковой армии совместно со штабом 7-го артиллерийского корпуса прорыва спланировал по двум вариантам артиллерийское обеспечение ввода в прорыв подвижной группы — 3-й гвардейской танковой армии и 1-го гвардейского кавалерийского корпуса.

Вероятно, в это время С.С. Варенцов обратил внимание на грамотного «штабника», в хорошем смысле этого слова, и проявил заинтересованность и настойчивость в том, чтобы Я.Д. Скробов возглавил штаб 1-го Украинского фронта. На штаб артиллерии 3-й гвардейской танковой армии Яков Дмитриевич пришел с должности начальника оперативного отделения штаба артиллерии 14-й армии Карельского фронта, на которой с марта 1942 по апрель 1943 года осваивал премудрости штабной службы в оперативных штабах. Впоследствии, вспоминая бои в Заполярье, Яков Дмитриевич писал: «Мы воевали и вместе с тем учились воевать. Каждый бой на войне — школа бесценного боевого опыта»[175].

Нелишне еще раз вернуться к воспоминаниям К. Симонова. «Лет десять назад, — писал К. Симонов, — мне довелось беседовать о последних наступательных операциях этого фронта с его командующим Иваном Степановичем Коневым, который при всей его скудости на похвалы отозвался мне о Скробове как еще об очень молодом в то время, но исключительно способном артиллеристе. От командира дивизиона до начальника штаба артиллерии огромного фронта, в который входило больше десяти армий, дистанция огромного размера. Да и должность эта, разумеется, генеральская. Однако Скробов исполнял ее, находясь в полковничьем звании. До большего по молодости лет он в годы войны не дослужился; дослужился уже после войны до генерал-лейтенанта артиллерии и в свой черед и срок ушел в отставку, написав мне об этом кратко и без горечи, как о должном и необходимом: «…Ушел в отставку. Возраст и здоровье не позволяют тянуть в полную силу служебную лямку, а раз так, надо уступать место тем, кто ее может тянуть, то есть молодым. Завершив военную службу, могу сказать, что я доволен своей судьбой, судьбой военного человека, служившего Отечеству в Вооруженных Силах» [176].

Генерал С.С. Варенцов прибыл на фронт после ранения во второй половине января 1945 года к началу второго этапа наступательных действий 1-го Украинского фронта. В соответствии с директивой командующего фронтом от 18 января № 0024/оп главная группировка фронта должна была преследовать противника в общем направлении на Бреслау и с ходу форсировать реку Одер. Ведущая роль в выполнении этой задачи отводилась 3-й и 4-й гвардейским танковым армиям.

В ходе преследования огневую деятельность вела главным образом полковая и дивизионная артиллерия, которая неотступно следовала в боевых порядках пехоты и своевременно оказывала ей необходимую поддержку. Артиллерия РВГК большую часть времени совершала марши, двигаясь в походных колоннах за стрелковыми и танковыми соединениями, и только в отдельных случаях вела огонь. Резкий спад огневой деятельности в ходе преследования, обусловленный ослаблением сопротивления противника, был характерен для всей артиллерии.

Спад огневой деятельности артиллерии объяснялся и нарастанием трудностей в материально- техническом обеспечении, обусловленных стремительностью наступления, растяжкой тылов и невозможностью использовать железные дороги без предварительного восстановления и переоборудования их. Чем дальше на запад продвигались войска фронта, тем на большее расстояние приходилось подвозить автотранспортом материальные средства, так как основные базы снабжения фронта все еще оставались за Вислой. Отставание артиллерии из-за перебоев в снабжении горючим стало особенно заметным по достижении рубежа реки Варты.

С.С. Варенцов понимал, что в сложившейся обстановке необходимо снизить степень централизации управления артиллерией, то есть децентрализовать его. Поэтому в этих условиях было принято целесообразное решение по применению артиллерии. Были отданы необходимые распоряжения.

Артиллерия, следовавшая в боевых порядках пехоты и танков, решала возникшие в ходе преследования огневые задачи преимущественно огнем с открытых огневых позиций прямой наводкой. Таким способом было поражено более 50 % всех целей, подвергшихся за время преследования воздействию огня артиллерии[177]. К такому способу действий обязывали как скоротечность боев, так и необходимость экономить боеприпасы, подвоз которых по мере удаления частей от артиллерийских складов все больше затруднялся. К действиям таким способом привлекалась не только артиллерия малых и средних, но и тяжелых калибров. Например, в бою за город Грабув на реке Просна на прямую наводку была выставлена 98-я тяжелая гаубичная бригада (1-я гвардейская артиллерийская дивизия прорыва). Наиболее широкое применение стрельбы прямой наводкой орудиями всех калибров отмечалось в боях за Силезский промышленный район, где противник упорно оборонялся в городах и селениях с прочными каменными постройками.

Вышедшие 23 января на реку Одер соединения 5-й гвардейской и 52-й армий с ходу форсировали реку. Переправившись через нее по льду, артиллерийское сопровождение форсирования обеспечивалось как огнем прямой наводкой, так и сосредоточенным огнем частей с закрытых огневых позиций. Части 3-й артиллерийской дивизии прорыва обеспечивали форсирование Одера соединениями 5-й гвардейской армии в районе города Олау. Вместе с первым эшелоном форсирования на левый берег реки были переправлены 169-й минометный (17-я минбр) и 637-й легкий артиллерийский (15-я лабр) полки. Орудия вручную перекатывались по льду, а минометы и боеприпасы переносились на руках. К исходу 25 января на захваченные соединениями 5-й гвардейской армии плацдармы была переправлена вся полковая артиллерия, не менее 75 % дивизионной и небольшая часть артиллерии РВГК. Это сразу же придало устойчивость боевым порядкам стрелковых частей, действовавших на плацдармах.

В боях за расширение и объединение плацдармов во всех видах артиллерии широко применялась стрельба прямой наводкой. Но наряду с этим производились короткие, не более 15 минут, артиллерийские подготовки с массированием огня по важнейшим опорным пунктам противника. Управление артиллерией постепенно централизовалось в стрелковых корпусах, создавались свои артиллерийские группы.

В этот период С.С. Варенцов и штаб артиллерии фронта работали с полным напряжением сил. Много времени уходило на сбор информации о положении и состоянии артиллерии фронта, организацию всестороннего обеспечения, своевременный вывод артиллерийских соединений и частей РВГК в резерв и