Туман опять сгустился. Плут сбился с ритма, и поднимать руки и ноги ему становилось всё тяжелее и тяжелее. Подозрительные сгустки спутанных водорослей неслись по воде рядом с ним, и какие-то непонятные предметы, твёрдые, мягкие, колыхавшиеся и на поверхности, и в глубине, постоянно задевали его. То ли пиявки, кишащие в мутной воде? А может, водяные упыри, шныряющие в поисках добычи по дну реки?

Стараясь отогнать тревожные мысли, Плут продолжал путь. Над головой у него промелькнула стая снежариков, в их весёлом гомоне звучала насмешка. «Он не доплывёт, — казалось, щебетали они. — Он обязательно утонет! Обязательно утонет!»

Густая дымка рассеялась во второй раз, глянуло солнце, а противоположный берег был ещё далеко, но чуть ближе, чем раньше. Плут увидел высокие здания судоремонтных мастерских, пакгаузы и склады, портовых рабочих в защитных касках, орудовавших крюками на разгрузке барж, и темнокожего гоблина, спешившего по причалу с зазубренной пикой в руке.

И снова туман заволок всё вокруг. Плут еле поднимал ставшие свинцовыми руки, силы у него убывали с каждой минутой. «Не напрягайся, — убеждал он себя, сражаясь с вязкой, как патока, водой. — Медленно, но верно. Взмах за взмахом…»

Туман рассеялся в третий раз и уже не ложился на воду. Плут отчётливо видел берег, до суши оставалось метров пятьдесят, и теперь его охватило новое волнение: он боялся попасться кому-нибудь на глаза.

Ноги стали тяжёлыми, как гири. Опасаясь, что его заметит какой-нибудь докер или гоблин охранник, Плут не поднимал глаз и вдруг почувствовал, что сапоги волочатся по грунту. В следующий миг пальцы утонули в береговой тине, Плут потянулся и плюхнулся грудью на гальку. Так он долго лежал, наполовину в воде, наполовину на суше, издалека похожий на груду мусора, прибитую волнами к берегу.

Передохнув, Плут, избегая резких движений, поднял голову и осмотрелся. Ему повезло. Очень повезло. Он лежал в тени причала, нависшего прямо над ним. Пристань стояла на массивных деревянных столбах, и ближайшая опора находилась справа, шагах в десяти. Плут хорошо слышал тяжёлую поступь над головой и сквозь щели между досками видел фигуры гоблинов и трогов, снующих по причалу.

Плут с облегчением вздохнул. Он переплыл Краевую Реку! Теперь надо найти лаз в канализацию. Он попытался встать и, к ужасу своему, понял, что не может подняться. Две костлявые рыбины, раскрыв пасти, заглотнули его ноги почти по колено, как пара дьявольских сапог. На Плута смотрели холодные серые рыбьи глаза, а вокруг ртов, исходящих слюной, шевелились розовые присоски.

«Болотные рыбы!» — задохнулся в отчаянии Плут.

Он знал про них всё. Диссертация Петриса Филлита, посвящённая болотным рыбам, стала классикой в области ихтиологии. Нерадивых младших помощников библиотекаря в качестве наказания силком заставляли учить наизусть это объёмистое сочинение из двухсот тридцати двух страниц. О да, Плут хорошо изучил повадки болотных рыб! Они присасывались к жертве, если она была слишком велика и нельзя было заглотить её целиком, топили её, утаскивая под воду, ожидая, пока добыча начнёт разлагаться и гнить, и потом рвали её на части своими щупальцами. Эти хищницы обитали в водах Краевой Реки и на просторах Великой Топи, у них была особая структура жабр и третье веко на глазу — их особенность. И главное, что почерпнул Плут из пухлого тома, была инструкция о том, как следует себя вести, если болотные рыбы на тебя напали.

Плут приказал себе успокоиться, чтобы унять дрожь. Теперь он с благодарностью вспомнил старого брюзгу профессора, который наказывал его за болтовню в классе, заставляя читать диссертацию о болотных рыбах. Плут выхватил меч из ножен и, стараясь не повредить себе ногу, воткнул остриё прямо во внутреннюю жабру, скрытую за внешним, выпирающим бугорком. Раздался тихий звук, похожий на щелчок, и присоски ослабили мёртвую хватку. Болотная рыба, извиваясь рядом с освобождённой ногой, яростно шлёпнула хвостом и исчезла в водорослях.

Плут, воспрянув духом и крепко ухватившись за рукоять меча, решил совершить подобную операцию во второй раз, но вторая рыба, вероятно предупреждённая первой об опасности, сама отпустила его ногу и удалилась прочь. Плут следил, как она уплывает, неистово мотая хвостом… Потом он встал, ватные ноги у него подкашивались.

Плут подобрал вещи и принялся обдумывать своё положение.

Если у него над головой располагаются цеха и мастерские, где трудятся рабы, а дальше плавучие доки, значит, чтобы проникнуть в систему канализации, нужно идти вверх по течению реки. Но рисковать не имело смысла: его запросто мог увидеть любой прохожий на берегу. Нет, лучше в Нижнем Городе поискать люк, через который можно пролезть в сточную трубу. Попав в клоаку, без труда добраться до главного тоннеля, а оттуда — прямиком в Центральное Книгохранилище.

Плут направился по прибрежной полосе, стараясь держаться в тени, короткими перебежками от столба к столбу, останавливаясь лишь на мгновение перевести дух. Постепенно расстояние между настилом и землёй стало сокращаться. Грохот сапог усилился, и к топоту присоединился громкий гул голосов: грубые окрики, брань и отрывистые команды. Плут закусил губу. Кончалась ночная смена, рабы прибывали для работы в дневную, и гоблины надсмотрщики следили за порядком. Было примерно семь часов утра.

И тут воздух зазвенел от рычания и воя. Плут замер. Гоблины были не только вооружены до зубов — они привели себе в помощь белогривых волков!

Пригнувшись, юноша стремглав проскочил под настилом, добрался до задней стенки и полез вверх по старой ржавой лестнице на торце причала. Шаткая лестница угрожающе раскачивалась и скрипела, — казалось, крепёжные болты вот-вот вылетят из гнёзд. Плут ощущал себя незащищённым, выставленным на всеобщее обозрение. Если кто-нибудь заметит его… «Никто тебя не заметит! — резко сказал он себе.

— Смело вперёд!»

На верхней ступеньке лестницы он задержался и потом бросился опрометью к ближайшим строениям: беспорядочно нагромождённым захудалым домишкам, складам, сушильням для парусов.

Плут бежал по улицам, и мрачные, без окон, стены домов давили на него. Пот градом катил по лицу. Мелькнула тревожная мысль: вдруг кто-нибудь появится, тогда его обязательно схватят. Ах, если бы он знал расположение улиц и переулков Нижнего Города так же хорошо, как подземные тоннели и канализационные трубы!

Издалека донёсшиеся звуки подсказали ему, где он находится: скрип несмазанного ворота, приглушённый гул голосов. Плут замер, навострив уши. К скрипу добавились металлическое позвякивание и плеск воды. Плут улыбнулся. Сомнений не было: до Западного Колодца рукой подать! Сколько раз он пролетал здесь и видел компанию гоблиновых жён, болтающих о том о сём в ожидании своей очереди, чтобы наполнить водой кувшины из колодезного ведёрка! Сколько раз он замечал, что ворот ужасно скрипит и его давно пора смазать!

Плут крадучись пошёл вперёд, полагаясь больше на слух, чем на зрение, проскользнул в узкий проём между двумя деревянными домами с каменными цоколями. Выглянул из-за угла. Перед ним, как он и предполагал, был Западный Колодец — высокое, украшенное резьбой сооружение, единственный источник питьевой воды во всём районе, — а вокруг толпились пожилые гоблинши. Плут оглядел мощённую булыжником площадь и вспомнил, что на той стороне площади берёт начало улица, где есть главный сток, перекрытый решётчатыми воротами. Вопрос заключался в том, как туда попасть. Описать круг, прячась в тени узких аллей? Или броситься напрямик, через площадь? Наверняка гоблинши не сумеют задержать его!

Он уже приготовился сделать бросок, но заметил, как одна из матрон подняла глаза, шепнула что-то на ухо соседке, и обе стали оглядываться вокруг. Они явно что-то услышали. Плут тоже услышал приближающийся топот тяжёлых сапог.

По площади шагала стража — отряд гоблинов. И они направлялись к нему!

Плут вжался в нишу в стене и затаил дыхание. Шершавая стена царапала коленки. Замирая от страха, он наблюдал, как первая пара охранников двинулась по аллее. Нагрудники, шлемы и оружие, которым они были увешаны с головы до ног, блестели в лучах утренней зари. Ещё Плут увидел оборванца раба с опущенной головой и согнутой спиной, его тащили стражники. За ними плелась группа рабов: на шее у каждого было ярмо и все несчастные были скованы одной цепью. Два вооружённых гоблина замыкали печальное шествие. Плут сжался в комок. К его ужасу, охрана была усилена: каждый гоблин вёл на поводке