— Да? Твоя идея мне очень нравится! — воскликнула Марго.
— Я рад. — Норберт театрально поклонился. — А пока можно было бы просто сложить в кучу хотя бы все старые ржавые вещи. И отдельно — все острые, а в том углу… — он мельком глянул на щипцы для сахара, самозабвенно отбивающие чечетку на крышке кастрюли, — можно было бы устроить склад «особо шумных» вещей.
— Но не СЛИШКОМ шумных, я надеюсь? — сказала Марго, нервно дергая хвостом и опасливо косясь в сторону отряда ложек, проходившего с песней мимо.
— Ну а здесь, — продолжал Норберт, останавливаясь в центре пещеры, — нужно выставить самые красивые и ценные вещи!
— Ах, мой милый Норберт! — проворковала Марго. — Да у тебя душа настоящего художника!
А бал в замке Рогатого Барона закончился самым неожиданным образом — после пережитого потрясения, вызванного внезапным появлением дракона и его столь же внезапным исчезновением, всем вдруг расхотелось веселиться.
— Ну и денек! — вздохнул Бенсон.
— Да уж! — подхватил помощник садовника, вытаскивая щепки из своей густой шевелюры.
— И какой бес вселился в эту посуду, вот что интересно! — воскликнул Бенсон. — Да еще и дракон откуда-то взялся!
— Последнего дракона я видел лет десять назад, Это была Гретхен, сказал помощник садовника.
— Нет, ты посмотри, что проклятый ящер успел натворить в саду! — возмущенно воскликнул Бенсон.
И действительно, угощение на столах превратилось в месиво, осколки сосудов с благовониями лежали рядом с озерцами разлитых красок для лица, и только весь турнепс, за исключением тех корнеплодов, которые были раздавлены или втоптаны в землю, исчез — его рассовали по карманам тролли, разбегаясь из замка после столь скоропостижного конца празднества. Там, где был устроен Блинчатый Уголок, сновало бесчисленное множество маленьких пушистых зверьков, которые поспешно удирали сквозь пробоину в стене. А посреди разоренного двора носился, возмущенно визжа, здоровенный розовый смердун, тщетно пытаясь отыскать свой навеки утраченный хвост.
Рогатый Барон пробрался меж разгромленными столами и шатрами, бормоча себе под нос:
— Полнейшее фиаско! Какой позор! И все, все погибло, разрушено! Гости разбежались! У Ингрид истерика! — Он стряхнул со лба капельки пота. — Ну что ж, хуже быть, видимо, просто не может!
— Норберт! — нетерпеливо окликнул людоеда Рэндальф, ибо тот с головой погрузился в работу, наводя порядок в пещере драконихи Марго. — Нам ведь ДЕЙСТВИТЕЛЬНО пора!
— Нет, не спеши, толстячок! Я ведь рассчитывала на твою помощь: ты обещал утихомирить эту наглую посуду, — напомнила Рэндальфу Марго, приподнимая голову и внимательно глядя на волшебника своими горящими желтыми глазами.
— Да, разумеется! Сейчас же ею и займусь, — пробормотал перепуганный Рэндальф и тут же угодил ногой в Ночной Горшок Тринна. — О, проклятье! — взвыл он.
— Проклятье? — переспросила Вероника. — Это такая новая форма заклинаний?
— Заткнись, Вероника! — огрызнулся Рэндальф, с грохотом прохромал в угол пещеры, где и уселся, дуясь на весь свет.
— Ты сел слишком близко от меня, о, пахнущий ночным горшком! — злобно заметила арфа.
— А теперь, — радостно воскликнула Марго, — давайте займемся уборкой! Ты, Джо, будешь складывать в одну кучу всякие острые предметы.
— То есть мечи, копья и заколдованные кинжалы? — с восхищением уточнил Джо.
— Да, да, все в таком роде, — подтвердила Марго, — А ты, агрессивная птичка, можешь заняться ржавым старьем.
— Благодарю покорно! — насмешливо пискнула Вероника и улетела прочь.
— Ну а мы с тобой, Норберт, построим настоящую башню из прелестных блестящих вещиц!
— Да, построим башню! — Норберт даже в ладоши захлопал. — Я так люблю блестящие вещи!
Как раз в этот момент в зажигательном танце мимо них пронеслись все ножи — от элегантных ножичков для масла до тяжелых мясницких ножей, — вызванивая какой-то дергающийся противный мотивчик! И голос разъяренной драконихи прозвучал поистине оглушительно:
— Рэндальф! Дорогой! Они по-прежнему дико шумят! Учти: Марго начинает уже немножечко злиться!
В дальнем углу послышалось недовольное ворчанье — Рэндальф тщетно пытался высвободить ногу из ночного горшка.
— Чуточку терпения, мадам! Чары действительно очень сильны и требуют осторожного… ПРОКЛЯТИЕ! — Ночной горшок будто прилип к его ступне.
— Все пробуешь новое заклятие-проклятие? — нежным голоском проворковала Вероника.
— Заткнись, Be… — И у Рэндальфа буквально челюсть отвисла: прямо перед собой на выступе стены он увидел старую и весьма потрепанную жизнью птичью клетку, в которой с наслаждением прыгала Вероника!
— Прелестная, правда? — продолжала ворковать она. — Настоящая клетка!.. — Она вздохнула. — И со специальной перекладинкой, на которой можно качаться! И с маленьким колокольчиком! И еще — ты только посмотри, Рэндальф! — зеркальце! О таком я и мечтать не смела! — Вероника нежно улыбнулась собственному отражению. — Как приятно порой увидеть милое, дружелюбное лицо…
— Вероника! — резко оборвал ее Рэндальф. — Клетки существуют для канареек! Вспомни, кто ты такая! Ты ближайшая подруга волшебника, и твое место — на полях моей остроконечной шляпы!
— Но на полях твоей шляпы нет зеркальца, — возразила Вероника. — И колокольчика тоже нет! И качелей!
— Вероника! — заорал Рэндальф. — Немедленно ко мне! На шляпу!
— А я так люблю качаться на качелях… — упрямо, точно не слыша его, продолжала Вероника.
— ВЕРОНИКА!
— Так! Теперь еще и ты шум поднимаешь, жалкий шарлатан? — взревела дракониха, действительно начиная сердиться. — Боюсь, тебе не понравится, когда Марго окончательно выйдет из себя!
— Я просто работал над заклинанием! — робко пролепетал Рэндальф.
— Ну хорошо, продолжай пока, — довольно спокойно сказала дракониха, но глянула на него свирепо, — Итак, Норберт, дорогой мой, на чем мы остановились? О, как ты их разумно пристроил! Лейки Пута так восхитительно сверкают, не правда ли?
Бросив на Веронику испепеляющий взгляд, Рэндальф прогрохотал через всю пещеру туда, где коллекция ножей исполняла прямо-таки сноспшбательную самбу, сопровождая танец звоном и пронзительными криками. Генри с восторженным лаем прыгал вокруг.
— Можно мне примерить некоторые доспехи? — спросил Джо, держа в руках серебряный шлем изысканной работы, украшенный крылышками и изогнутыми рогами.
— Мой дорогой мальчик, — сказала Марго, — бери, что хочешь. Мне это барахло, предназначенное для героев-воителей, страшно надоело. Да и сверкает оно, по-моему, недостаточно ярко. Так что распоряжайся им по своему усмотрению.
— Спасибо большое, — сказал Джо, просияв. Если ему и придется невесть сколько еще торчать в этой Чвокой Шмари, то почему бы по крайней мере не выглядеть как настоящий герой-воитель?
— Я ведь дремала совсем недолго, однако уже успела позабыть, что у меня есть такие замечательные сокровища, — ворковала Марго, перебирая блестящие предметы. — Все так легко забывается…
Джо примерял бронзовую нагрудную пластину.
— Сколько же времени ты дремала? — спросил он.
— О, совсем чуть-чуть! — сказала Марго. — Лет двадцать, не больше.
— Двадцать лет! — воскликнул Джо.
