А эпическое путешествие чайной ложечки подходило к концу. У входа в пещеру она споткнулась, упала и тяжко вздохнула; но все же поднялась, еще разок вздохнула и поняла: конец ее путешествия виден в самом буквальном смысле этого слова.

Тихо позванивая о камни, ложечка поскакала в глубь горы.

Хотя снаружи уже почти стемнело, ибо солнце давно село и спускалась ночь, в туннеле, ведущем в пещеру, ложечку окружила поистине непроницаемая тьма, и бедняжка в нерешительности остановилась, склонив свой черпачок набок и прислушиваясь.

Из недр горы до нее доносился весьма странный шум: что-то звякало, брякало, бренчало, дребезжало, на этом фоне слышались громкие рассерженные голоса… Гулкое эхо разносилось по подземным туннелям.

— Я просто что угодно сделать готова, — проревел кто-то страшный и явно на пределе терпения, — лишь бы они замолкли!

— Но я стараюсь изо всех сил! — возмущенно оправдывался второй голос, не такой страшный.

— Да ты старайся не старайся, а получается пшик! — ехидно пропищал третий голосок.

И ложечка опять пошла вперед, все дальше и дальше по туннелю — навстречу голосам и неяркому красному свечению. Чем светлее становилось вокруг, тем громче звучали голоса споривших и та оглушительная музыка, что наполняла подземные пещеры и коридоры неумолчным эхом.

Наконец туннель кончился. Перед ложечкой открылась огромная подземная пещера, и путешественница увидела тех, за кем так спешила по дороге из замка Рогатого Барона. Все они стояли спиной ко входу в пещеру, а перед ними возвышался дракон, за тушей которого…

Чайная ложка тихонько вздохнула и поскакала по пыльному полу к противоположной стене пещеры.

Первыми ее заметили щипцы для сахара и настойчиво постучали ручкой по ближайшему золоченому кубку, требуя внимания. Ножи тут же завжикали, ложки зазвенели, вилки забренчали — словом, все страшно обрадовались появлению своей маленькой подруги.

Они сбежались к ней изо всех углов и щелей — огромные мясницкие ножи, вертела, вилки, венички для сбивания белков, поварешки, ложечки для яиц, суповые ложки, десертные вилки, ножи для масла и даже коротконогая яйцерезка, — и окруженная друзьями чайная ложечка принялась, подпрыгивая, исполнять какой-то странный победный танец.

— О, горе мне! — простонала дракониха, — А теперь-то что там происходит?

— Я пробую применить обратное заклинание, — важным тоном пояснил Рэндальф, поводя в воздухе руками, — с тройным обходом и двойным отключением предыдущих чар. Очень, очень хитроумное колдовство… Однако мне необходима полная тишина…

— Желаю удачи! — проревела Марго, перекрывая адский шум, который становился только сильнее.

— А вы прислушайтесь; они ведь теперь совсем по-другому шумят! — воскликнул вдруг Джо.

И правда: невыносимая какофония, устроенная посудой с момента ее появления пещере, сменилась некоей вполне осмысленной и неплохо организованной мелодией. Сперва ложки и вилки просто отбивали ритм — бом! бом! бом! — который впоследствии и послужил основой странноватого музыкального произведения.

— Между прочим, заправляет всеми вон та чайная ложечка, — сказал Джо. — Посмотри, Рэндальф, она ими дирижирует!

Рэндальф с чрезвычайно важным видом кивнул: действительно, эти «бом — бом-бом!» раздавались каждый раз, как ручка ритмично подпрыгивавшей чайной ложечки касалась земли.

— Точно подмечено, мой мальчик, — сказал волшебник. — Это и есть двойное отключение предыдущих чар.

— А знаешь, — заметил Джо, — я ведь эту чайную ложку видел и раньше!

— О, одна чайная ложка, как подсказывает мне мой богатейший жизненный опыт, может оказаться весьма похожа на другую, — проговорил Рэндальф, странным образом пританцовывая на одной ноге и тяжело отдуваясь.

— Поторопись! — склонилась к нему Марго, сжимая свои виски когтистыми лапами и медленно качаясь вперед-назад. Но шум все не прекращался, хотя и сменил тональность. — Я уже почти не владею собой!

— Реверсивное колдовство — вещь очень сложная, мадам! Здесь никак нельзя торопиться, — важно отвечал ей Рэндальф. Он перестал подскакивать и пританцовывать, поднял руки вверх и стал что-то настойчиво нашептывать, но так, чтобы не разобрали другие.

— Скажи честно, ты ведь понятия не имеешь, как это остановить, верно? — тихонько спросила Вероника.

— Помолчи, Вероника, пожалуйста! — прошипел Рэндальф.

А чайная ложечка вдруг перестала танцевать, вскочила на большой камень и настойчиво по нему постучала. И этот негромкий звук заставил всю кухонную утварь мгновенно умолкнуть! Наконец-то в пещере воцарилась почти полная тишина, если не считать слабого поскрипывания крошечных качелей в птичьей клетке Вероники.

— Не может быть! — прошептала она Рэндальфу. — Неужели у тебя что-то получилось, старый мошенник?

— Дело в том, что я и сам не имею ни малейшего понятия, почему они вдруг умолкли, — шепотом ответил ей удивленный Рэндальф.

В полном молчании маленькая чайная ложечка повернулась к выходу из пещеры и запрыгала прочь.

Все затаили дыхание.

Первыми сдвинулись с места щипцы для сахара. Они вздрогнули, заскрипели и последовали за чайной ложкой. Остальная утварь, притихшая, стройными рядами потянулась за ними. Когда последняя малюсенькая серебряная зубочистка с выгравированным на ней именем «Саймон» исчезла в туннеле, Марго испустила долгий счастливый вздох, больше похожий на исполненный облегчения стон.

— Неужели ушли? — воскликнула она. — Слава провидению! А тебя, Рэндальф, я просто не знаю как и благодарить!

Рэндальф опустил наконец воздетые руки и живо повернулся к драконихе.

— Зато я знаю, — сказал он.