- Силенцио! Петрификус Тоталус! - Гермиона опустила свою палочку.

Щеки у нее блестели от слез. Она смотрела на застывших, как камень, мужчин: мужа и лучшего друга, готовых секунду назад перейти от слов к кулакам.

- Акцио палочки! Я вас сейчас расколдую. Но если вы опять возьметесь за свое, клянусь, я прокляну вас обоих и оставлю так стоять до утра! Фините Инкантатем.

Гарри, почувствовав, что тело снова начало ему повиноваться, поморщился и опустил руку, занесенную над Роном.

Им неловко было смотреть друг на друга; они одновременно отступили, глядя в стороны, непримиримо сжимая губы.

- Я думаю, вам лучше уйти, - наконец выдавил Гарри, с трудом проталкивая слова сквозь сухую глотку.

- Пусть остаются, - Гарри оглянулся и увидел Драко в дверях.

Тот держал подмышкой картину, которую принес с работы позавчера - вчера он ведь тоже был у Гарри и не смог забрать картину домой. Подарили ее Малфою послы то ли Норвегии, то ли Дании, и изображала она заснеженную скалу, над которой плыла круглая, словно глаз ночного животного, луна, полускрытая темной тучей. Туча то наползала на луну, и тогда на картине становилось темно, то открывала ночную хозяйку, и тогда картинный пейзаж заливало мертвенно-бледное сияние.

- Ухожу отсюда я, - Драко прошел к камину, оглянулся на общество высокомерно и добавил: - Можете продолжать представление.

- Драко… - Гарри рванулся к камину, но Рон вцепился в друга и повис на нем, пытаясь удержаться и выплевывая короткими злыми фразами: «Нет. Ты. За ним. Не. Пойдешь».

Драко исчез в вспышке зеленого пламени, Гермиона крикнула: «Ступефай», и Рон с Гарри полетели на пол - Рон пострадал меньше, потому что шлепнулся сверху. Гарри подумал холодно и отстраненно, словно глядел на это со стороны: «Слава Мерлину, что у меня линзы»; а вслух сказал - и голос его звучал надорванно и устало:

- Слезь с меня.

- Вы меня достали, вы оба идиоты, просто идиоты! - голос подруги сорвался на визг, Сириус носился вокруг, кидаясь то на Рона, то на Гарри, напрыгивая и хватая за одежду, бешено лая…

- Армагеддон, - произнес вполголоса Гарри, садясь на ковре.

- Ты не должен… - начал Рон дрожащим голосом, отряхивая служебную робу от несуществующей грязи, чтобы не глядеть на друга.

- А, оставьте меня в покое, - болел ушибленный локоть, и голова казалась чугунной - еще бы, после такого-то дня. - Оставьте меня в покое. Пожалуйста.

Гарри поднялся и, не оглядываясь на Рона с Гермионой, похромал к лестнице, мечтая вычеркнуть этот день из своей жизни и никогда не вспоминать.

* * *

Бледный робкий утренний свет заполнил кабинет, сделал темные шторы зелеными, папкам, лежавшим на столе и стоявшим на полках, придал насыщенный вишневый оттенок, а мантия Руфуса Скримджоера, чей портрет висел на стене, оказалась при свете темно-синей.

Письменный прибор, стоявший на столе, пока был желтым: золотом ему предстояло загореться только в лучах веселого дневного солнца (при условии, что оно вообще появится).

Драко закрыл за собой дверь, окинул кабинет взглядом. Все как обычно.

Он прошел к камину, разжег огонь «инцендио». Протянул к жадно пляшущим язычкам руки, пытаясь отогреться. Бесконечно долгая процедура входа и выхода из здания Министерства не имела себе равных по количеству потраченного времени, потрепанных нервов и занудству. Аппарация в телефонную будку, проверка на входе, ежедневная регистрация палочки, холодный, продуваемый сквозняками лифт… Радовало только одно: дипкорпус, единственный из всех остальных департаментов Министерства, находился не под землей, а над, - в тех самых двух этажах затрапезного невысокого коттеджа, которые были доступны взору маггла с улицы.

Драко радовала мысль, что над его головой находятся не ярды земли, а открытое небо. Небо. Его стихия.

Место, где он мог летать.

Драко вздохнул, повернулся к столу… В его кресле сидел Гарри Поттер.

- Ты забыл тапки, полотенце и зубную щетку, - сказал он.

- Оставь их себе, - Драко постарался скрыть свой испуг, маскируя его сухим тоном.

Гарри Поттер встал из кресла, потянулся, как хищник, вышедший из засады - на кресле осталась мантия, наверное, та самая невидимка, под которой он и прятался на крыше в час смерти Дамблдора.

Драко с интересом покосился на раритетную одежку. По крайней мере, это снимало вопрос, как Поттер сюда попал.

- Я не спал всю ночь, - сообщил Гарри, - всё думал, как будет дальше. Нам надо поговорить.

- О чем тут говорить, - бесцветно отозвался Драко, - тут думать надо.

Гарри сощурился:

- Видишь ли, у меня нет времени устраивать игры разума. Я сегодня должен быть в Плимуте, ловить там вампира-нелегала. Мне некогда откладывать все на потом. И я не хочу отбывать из Лондона с полным кавардаком в личной жизни. Решим все сегодня и сейчас. Плевать, как: лишь бы без сомнений!

Драко тоскливо смотрел мимо Поттера на стеллаж с папками.

- Как у тебя все просто… Сегодня здесь, завтра там, без сомнений, дай ответ! Ты знаешь, что мне родители устроили? Отец без конца на меня давил, маме стало плохо, как только я собирался уйти, она начинала умирать. Я весь день у ее кровати просидел! И, между прочим, отец ни на секунду не прекращал промывать мне мозги! А когда я пришел к тебе, чтобы поговорить, у тебя уже сидели эти чертовы Уизли!!!

С каждым словом Драко злился все больше: ну почему нельзя подождать, понять, стоит ли всё такого кипятка, хлещущего напором изо всех труб; почему всегда надо лезть напролом!

Как ни странно, чем сильнее заводился Драко, тем спокойнее становился Поттер: он смотрел на любовника холодным внимательным взглядом, как на какое-то насекомое. И голос его, когда он заговорил, был тихим и презрительным:

- Ах, бедный Драко. Бедный папочкин и мамочкин Драко. Ну ты скажи мне: чего ты ожидал? Что твои папа и мама воскликнут: ах, сынок, какую отличную пару ты себе подобрал! Женись на нем вместо Панси, мы тебя благословим! Или ты ждал, что Рон и Гермиона будут счастливы назвать тебя другом? Ты думал, что журналисты не залезут к нам в постель? Или что моя личная жизнь никого в мире не интересует? Это же все просчитывается на раз! Я ожидал большего от слизеринца. Ну, храбрости, конечно, нет, но вот что в тебе не окажется ума…

Не окончив, Поттер схватил с кресла мантию, перекинул ее через руку и направился к двери.

Драко стоял с закушенной губой, но руки у него - хвала Мерлину - не тряслись.

- Поттер! - окликнул он.

Гарри у двери обернулся.

- Ты ведь забрался сюда через окно?

Это был единственный путь. Мантия-невидимка мантией-невидимкой, но охранные заклинания на пропускном пункте еще и не на такое были рассчитаны.

Забраться сюда можно было только примитивным маггловским способом, метлу бы не пустили полетоотталкивающие чары.

Поттер кивнул настороженно:

- Ну.

Он смотрел на Драко блестящими глазами, гадая, зачем Малфой об этом спрашивает.

- Ну и убирайся отсюда также. Мне не нужны лишние неприятности.

Поттер раскрыл рот, несколько раз вдохнул и выдохнул, словно желая что-то сказать, затем зло рассмеялся, кинул:

- Пош-шел ты!!! - и рванул на себя ручку двери.

Удаляющихся шагов не было слышно. Дверь была слишком массивной - из дуба, правильного дерева, и