Признаки, конечно, находились.
Спустя несколько минут Саша отвернулся к стене, измученный всем этим.
Кто-то вошел еще.
А потом поезд тронулся.
Саша видел, как уплывает Москва, скучная и снежная.
Проверили билеты, снова никто не закричал, что в вагоне едет убийца под чужим именем. Паспорт вернули. Саша чуть было не спросил: «И всё?». Лежал, с усилием не открывая глаз, стараясь ни о чем не думать, тем более о предстоящем. Главное было — доехать. Доехать, и все.
«Доехать», — повторял он. И нервно заснул, просыпаясь иногда, мутными глазами оглядывая находящихся в купе и потом снова засыпая.
Поезд двигался — будто тянули жилу. Вот-вот лопнет она, и раздастся внутри отчаянная боль, и взорвутся сосуды в глазах.
…Или не жилу, а — нерв из больной десны, из дупла, — и вслед за нервом тянулась вся голова больная, с озверевшими глазами, словно нерв разросся корнем, забравшись в глубь черепа, опутав мозг, и в самую кость черепную въелся. Рвани на себя нерв, и вся голова рассыплется.
Саша крутился на верхней полке. Чувствовал, что в его теле много костей, — все время локти мешали, колени, позвоночник; хотелось распасться и лежать мягким студнем.
Не рассыпался, встал злой, весь состоявший из жил и костей, курил в тамбуре. С силой выдыхал дым в стекло. Дым рассеивался, проявлялось в полутьме лицо — сделанное из цельного куска.
«Нет никаких оперативников, — понял Саша, — ни в вагоне, нигде. Меня не остановят. Меня не остановить. Ничего не остановить…»
В тамбуре Саша вдруг понял, что революция неизбежна. Смотрел в свое лицо и видел, как приближается она, несущая жуть и ярость, — и никуда не деться уже.
Минут за сорок до прибытия в Ригу он пошел к проводнице. Поговорил с ней, задал условленный вопрос, она кивнула, не глядя Саше в глаза. Купил у проводницы несколько шоколадок, бутылку минеральной воды. Все это она аккуратно положила в пакет. На дне пакета лежал ствол, обернутый в жесткую бумагу.
В тамбуре Саша быстро засунул пакет с пистолетом в штаны. Перетянул заново ремень. Положив пакет с водой и шоколадом под мышку, шел по вагонам в просторном свитерке, быстрый, подвижный, внимательный, внутренне бешеный.
Навстречу, боком, двигались люди. Раздавалась латышская речь. Он улыбался всем встречным. Но на улыбку ему отвечали редко.
Саша был готов ударить и убить любого, и оттого улыбка его была несказанно легка. Она покачивалась на лице, почти невесомая.
В купе Саша улыбнулся своим спутникам, когда они подняли на него глаза. Вдруг почувствовал, что пистолет дополнил его то ли душевный, то ли телесный вес до необходимой тяжести — так, чтобы ноги становились твердо и голова держалась крепко.
Поезд дрогнул и заскрипел тормозами. Саше понравился этот звук.
«Приехали».
Он вышел на вокзал, едва сдерживаясь, чтоб не начать насвистывать какую-нибудь мелодию.
Тут было заметно теплее, чем в Москве.
«Нет, по городу я пешком ходить не буду. Поедем на такси».
Он взял такси, назвав наименование гостиницы на русском языке.
Таксист, белобрысый мужик с бесцветными глазами, тронул с места, даже не кивнув. Саша вытянул ноги. Распахнул с наслаждением руки, поиграл плечами.
«Интересно, он понимает по-русски?» — иронично подумал Саша о водителе.
Мужик ежеминутно цыкал зубом. Саша косился на него. Захотелось взять мужика за спутанные вихры на затылке и попросить: «Не цыкай», — предварительно ударив башкой о руль.
«Итак, знакомимся с Ригой!» — торжественно решил Саша, приоткрыв окно — шум улицы заглушал назойливое цыканье.
«Вижу мост. На его струнах можно сыграть какую-нибудь мелодию. На другом берегу — дуб. Уютный и чистый город. Мне здесь нравится».
Разглядывал рижан, их одежды, ловил их взгляды, даже махнул какой-то девушке рукой. Она не отреагировала.
Остановились ровно напротив входа в гостиницу.
Сунул водителю купюру, сомневаясь, хватит ли. Хватило.
Водитель цыкнул напоследок зубом и молча, не попрощавшись, уехал.
Улыбаясь, Саша зашел в холл.
— Здравствуйте, я из России! — сказал портье.
Ему вежливо улыбнулись в ответ.
В номере он скинул ботинки и улегся на кровать, блаженно потягиваясь. Увидел на тумбочке путеводитель по городу, какие-то рекламные брошюры, дотянулся до них, вслух поинтересовавшись:
— Ну, какая у нас тут культурная программа?
Рассматривал карту Риги, произнося вслух названия, написанные не по-русски:
— Река… Даугава. Улица Сампетера. Улица Лубанас… Стипники какие-то… Бебербеки…
Лидоста «Рига» с нарисованным самолетиком. «А может, мне захватить небольшой самолетик и спикировать на дом судьи?» — мрачно иронизировал Саша.
Нашел улицу, где располагается здание суда. А вот и место проживания господина судьи. Что-то слабо дрогнуло внутри и сразу погасло. Смотрел внимательно на кривую линию улочки с домом господина, усадившего друзей Саши на пятнадцать лет в тюрьму. Почувствовал вдруг тяжесть пистолета, что так и остался под свитерком лежать, придавленный брюками.
«Куда ствол спрятать? — подумал Саша. — В номере нельзя хранить, уборщица найдет. Надо съездить зарыть его в парке. Где у нас тут парки?» — Саша снова вернулся к карте.
Помылся, побрил свою редкую, некрасивую щетину. Переложил ствол в целлофановый пакет. Накрепко перекрутил пакет прихваченным с собой скотчем, чтоб влага не проникла внутрь. Засунул ствол за пазуху, карту города в карман и направился на прогулку, в сторону ближайшего парка.
Зыркал быстрыми и ясными глазами, выискивая на улице фигуры полицейских. Они встречались редко, но Саша все равно старательно обходил их, если была возможность сделать это неприметно и неспешно.
Маленькие, почти игрушечные улочки радовали глаз. Удивленно вслушивался в речь. «Так много людей, и все не по-русски говорят, — думал, — как только не перепутаются…» Он никогда не был за границей.
Увидел кота на подоконнике, потянулся погладить, приговаривая: «…Киса моя, киса», — кот злобно выгнулся, зашипел. Саша отдернул руку, выругавшись, — тут же появилось женское лицо в окне, посмотрело недовольно.
«Русские туристы нападают на латышских кошек», — представил Саша заголовок в местной газете.
Купил мороженое и лакомился, улыбаясь. Так засмотрелся на виды, что столкнулся лицом к лицу с полицейским, и ему тоже улыбнулся, а тот обнажил хорошие зубы в ответ.
Сверился еще раз по карте и понял, что уже близко.
Деревья парка стояли тихо и торжественно. Саша касался их руками, унося ощущение коры на пальцах.
Людей в парке было немного.
Саша старался идти не торопясь, чтобы наверняка понять, где именно стоит прятать ствол. Расставаться с ним расхотелось. Привык уже.
«А если какая-нибудь глупая собака найдет его? — горевал Саша. — Тогда я судью руками задушу», — ответил себе почти всерьез.
