у нее ничего такого не замечали?
—
Не имею ни малейшего представления. Напротив, по-моему, Лоренц жила очень скудно. Как-то раз жаловалась, что даже на лекарства не хватает денег.
—
Тем не менее имела счет в сберкассе. — И инспектор вынул из шкафа серую книжечку. — Сто сорок девять рубликов…
В этот момент шкаф шевельнулся и начал медленно двигаться к середине комнаты. Соколовский и Страуткалн отскочили в сторону.
—
Помогите! — раздался за шкафом голос Трубека. — Или хотя бы не стойте на дороге. Здесь есть дверь в другую комнату.
Соколовский потрогал полоски бумаги, которыми были заклеены щели в двери.
—
Придется сделать экспертизу.
—
А это что за чудеса! — эксперт выудил из-под шкафа листок тетрадной бумаги с нарисованными на ней черепом и перекрещивающимися костями.
Соколовский взял бумажку.
—
Тайны тысячи чертей и одной ведьмы. Детективный роман в четырех частях. Не хватает только подписи «Фантомас», и сразу стало бы ясно, кто убийца.
—
Это она, сама старуха Лоренц, рисовала, — тут же стала плаксиво оправдываться Геновева Щепис. — Она мне всегда под дверь подсовывала такие картинки.
—
Очень романтично, — посочувствовал капитан. — А вы на чем же отыгрывались? Что ей подсовывали вы? Быть может, вот это? — И он поднял с пола окурок папиросу.
Технический эксперт взял находку пинцетом, — Визитная карточка, нетипичная для женщины. Прикус скорей всего мужской. В лаборатории уточним.
—
Вот, я все-таки нашел роман. — Трубек протянул. Соколовскому книжку в желтом переплете.
—
«Катапульта», — прочитал инспектор вслух. На титульном
листе стоял штамп библиотеки. — Здорово!. Оказывается, старушку интересовали актуальные проблемы современной молодежи. Как вам это нравится доктор? Василий Аксенов.
Страуткалн стояла возле комода и разглядывала хобот металлического слоника..
— Сомневаюсь, — смущенно отозвалась женщина. — Вряд ли она много читала. Моя пациентка жаловалась на зрение.
—
Оригинальная штучка, — Трубек взял слоника и тщательно, осмотрел со всех сторон.
—
Антикварная вещица, — заметила Майга Страуткалн, — Слоник всегда стоял вот тут на комоде. Но, помнится… у него был отломлен хвост. А этот цел и невредим.
—
Может быть, снова отрос, — пошутил Соколовский. — В природе разные бывают чудеса. А теперь, товарищ следователь, напишем протокол осмотра места происшествия. Садись, Борис, тут ведь начальник ты.
Голубой «Запорожец» резко затормозил у здания суда. Майга Страуткалн, в нетерпении ожидавшая мужа, подбежала в машине.
— Где ты был так долго, Эдвин? Сейчас тебя вызовут!
Эдвин Страуткалн с невозмутимым спокойствием оглядел себя в зеркальце, провел расческой по белокурым волосам и разгладил брови. Высокий лоб, прямой, с небольшой горбинкой нос и глубоко посаженные, искрящиеся глаза давали ему повод считать себя интересным мужчиной. Он неторопливо вышел из машины, тщательно запер дверцы и направился к парадному.
—
Ну как там дела? — равнодушно спросил он.
—
Сегодня допрашивали соседей и дворника. Знаешь, Эдвин, я ничего больше не понимаю. Всегда считала себя хорошим психологом. Но эту несчастную женщину я все-таки не раскусила. Кое-какие странности я за ней замечала, однако…
—
В ее возрасте это бывает, — заметил Эдвин.
—
Сегодня о ней высказывали свое мнение несколько человек, — продолжала Майга. — О покойниках не принято говорить плохо. Тем не менее должна сказать, что моя пациентка была на редкость злой и нелюдимой. Какая-то отщепенка…
—
Таких тоже на свете немало.
С подчеркнутой галантностью Эдвин распахнул перед женой дверь, пропуская ее первой.
—
Ты сегодня удивительно хороша. Была в парикмахерской?
Майга вспыхнула.
—
Благодарю за комплимент, но он неуместен. Неужели тебя совсем не интересует этот суд?
—
Больше всего меня интересует, чтобы всегда была прекрасной моя жена.
—
Пустомеля!
—
Теперь моя очередь благодарить за комплимент.
Они остановились перед дверью зала заседаний.
—
Перестань, Эдвин, дурачиться. Ты же знаешь — я впервые в жизни на суде. Странная вещь: я всегда себе представляла прокурора невероятно строгим и желчным старцем с громовым голосом и парализующим взглядом питона. А этот ничего похожего! Даже иногда улыбается.
—
Свидетель Страуткалн! — выкрикнул кто-то.
Эдвин открыл дверь и вошел в зал.
Председатель медленным движением снял очки и пристально смотрел на Страуткална, покуда секретарь записывала в протокол имя и фамилию свидетеля.
—
Где вы работаете? Должность?
—
В научно-исследовательском институте. Старший инженер.
—
Что вам известно по делу об убийстве Алиды Лоренц?
—
По сути, ничего, — пожал плечами Эдвин.
—
Вы были на месте происшествия?
—
Нет, там была моя жена.
—
Вы знали Алиду Лоренц?
—
Нет, не знал.
Судья принялся листать дело.
—
Возможно, у прокурора есть вопросы?
Роберт Дзенис подался вперед.
—
Пожалуйста, расскажите суду, когда и при каких обстоятельствах вам угрожали?
—
Это произошло на третий вечер после того, как убийство было обнаружено. Около одиннадцати вечера позвонил телефон. Жена сняла трубку, и я заметил, что она побледнела. Какой- то незнакомый человек грозил рассчитаться с Майгой, если она будет вмешиваться в расследование убийства Лоренц. На следующий вечер звонок повторился. На этот раз трубку снял я. Мне велели передать жене, чтобы она не вздумала впутаться в эту историю. Не то будет плохо. Мол, в Риге хватает темных закоулков.
—
Что вы на это ответили?
— Сказал, что сообщу в милицию.
—
И сообщили?
—
Да, жена поставила в известность прокуратуру.
—
Том первый, сорок третья страница, — повернулся к судьям
Вы читаете Приключения 1972—1973
