Иисус говорил об узкой и широкой дорогах в Царствие свое, предлагая принцип, схожий с дарвинской теорией естественного отбора, от которой меня бросает в дрожь. По узкой дороге может пройти только один человек, причем без багажа. Путь в сердце и в неизвестное - это не туристическая поездка, как справедливо заметил Джордж Джайдар. И весь этот экуменический бизнес, столь популярный в наши дни на фронте культуры, может не дать нам ту силу или ясность, которые нужны нам для путешествия, так же как слияние обанкротившихся фирм не может обеспечить платежеспособность.

Наша проблема как окультуренных людей заключается в отсутствии индивидуальности вкупе с отрешенностью от собственного сердца. Искатели различающихся целей собираются вместе, полагая, что в силу количества прорвутся в ворота мудрости, духовности и общности (отсюда - фанатическое стремление обратить всех в свою веру. Кажется, что при большом числе участников иррациональные убеждения станут действительностью). Но групповое сознание не создаст общности, вне зависимости от количества, оно может лишь вторить ограничивающим условиям. Общность появляется в любой ситуации для тех людей, которые прорвались из группового сознания к узам сердца.

Эффективным является личное действие, а не общественное или культурное. В ту минуту, когда человек переключает свое внимание на изменение поведения общества или цивилизации, или другого человека, он отбрасывает от себя решение задачи и движется к тирании. Двое или трое, собравшихся во имя Иисуса, это, вероятно, допустимый максимум. При превышении этого количества некто обязательно начнет захватывать бразды правления, со спины подкрадутся демоны культуры, и люди, как водится, вгрызутся друг другу в глотку.

Незаписанное слово Иисуса включило человечество в диалог, который никогда не будет доведен до конца. В этом диалоге не ставится вопрос о том, что Иисус сказал на самом деле. Важнее, что он говорит нам, каждому в отдельности, прямо сейчас. Его проповедь может по необходимости принимать множество форм. Наш модуль, находящийся в нашем сознании, будь то личный, групповой или культурный, истолковав или переведя действие Иисуса в кредо, хочет привести его действие в соответствие с нашим толкованием. Каждый из нас жаждет сказать решающее слово, подобно отцам церкви, приводя всех в молчаливое и покорное согласие, которое описал в своей книге 'Молчание Бога' Джеймс Карс. Государственная религия пыталась по-своему завершить открытый диалог Иисуса с человечеством, сделав окончательное заключение, после которого ничего не нужно и не должно говорить. Результатом стала религия, в рамках которой нужно только верить записанной формуле, зафиксированной в печатной форме и истолкованной властью, которая была получена не только через массовое убийство еретиков, но и убийство самой Христовой проповеди.

Люди функционируют как часть голографической структуры внутри континуума голографического процесса. Наше личное благополучие столь же важно, как и благополучие целого, потому что в голографическом процессе большое и малое, важное и неважное - выдумка, игры, в которые мы играем, границы, которые создаем вокруг себя. Человек как существо физическое столь же велик по отношению к малейшему атому, как он же мал по сравнению с величайшей галактикой. Их взаимоотношения одинаковы. Если даже волосы на голове у человека все сосчитаны, то он как личность, занимает во всем Этом места не больше и не меньше, чем что-либо или кто-либо другой. Наукообразная ученость, проповедующая доктрину отчаяния, умаляет существование человека до явления незначащего, случайного и обладающего минимальным шансом на успех. Религия, проповедующая доктрину греха и спасения, умаляет существование человека до случайного и незначащего, если сравнивать его с вечностью.

Иисус описал высший эволюционный цикл, к которому жизнь стремится прийти. Он искал способ увести человека от архаического мировоззрения, которое стало уже бесполезным. Едва ли он призывал вернуться к ментальности охотника и собирателя, как предполагали некоторые. Скорее он предлагал новую модель сознания, о которой человек имеет весьма туманное представление. Эта модель, как четко демонстрируют исследования института ХартМэт, с одинаковой легкостью и готовностью функционирует как посреди главной улицы, так и в процессе медитации или молитвы, в лесу или ашраме. В динамической модели создателя и созданного мы выступаем в роли зеркала реальности, отражающей наши же действия. Поклонение в состоянии правды и духовности отбрасывает осторожность и позволяет вспомнить о нашей истинной природе. В этой динамике благочестивый и елейный текст Библии является камнем преткновения для душевной мудрости, неделикатной попыткой духовного соблазна. Кого мы пытаемся умаслить притворно почтительными словами? Что за бог может покориться приторной лести или цветистой мольбе? Изучите скорбную природу большинства просительных молитв и текстов псалмов. Плаксивое чувство пронизывает религию. Оно же и прикрытие, и способ проявления жалости к себе и чувства жертвенности. Сентиментальность и жалость находятся в родстве со смертью; годы легкой жизни, прожитой в духовности и правде, открывают сердце. Открыв сердце однажды, человек познает, что вселенная благоволит ему и сам он находится в центре её благосклонного внимания. Когда человек помещает центр благоволения вселенной за пределы себя, то переключаясь на какую-то группу, другого человека или на невидимое божество, он предает и отрицает свое сердце. Душевная мудрость, которая стремится к благополучию, не просто оборот речи; это единственная разумная функция рассудка.

Как утверждал Иисус, если мы не будем задумываться о завтрашнем дне, а будем искать 'Царствие Небесное', то все наши нужды будут удовлетворены. (Простой и практичный способ поменять приоритеты каждой минуты нашей повседневной жизни в пользу 'поисков Царствия Небесного' будет исследован далее в этой главе.) Отдавая приоритет своим потребностям, человек ставит телегу впереди лошади, переворачивает все вверх ногами, и это заводит нас в тупик. Реакция человека всегда звучала так: 'Как только я достигну основного, я получу возможность достичь и высшего'. Такой взгляд делает потребности бесконечными и переключает наше внимание на затылочные части мозга. При таком подходе мы теряем лучшее, что есть в обоих мирах, считая что нужды нелегко удовлетворить, а Царствие Небесное - выдумка.

Новая модель бытия была дана нам в наших новых нервных структурах сознания; вместе с этим мы получили пример, как активизировать эти структуры. Наша модель - это тот, кого ложно обвинили, пытали и убили при помощи его собственной культуры. При этом он не утратил сердца и души, не переключился на древние системы выживания, не занялся самооправданием и не начал мстить. Дыша 'Этим', он позволил 'Ему' привести себя к величайшему несчастью, не предал вдохновение и не перестал дышать 'Им'. Он делал это, пока длилось само дыхание, покорный своему сердцу, как это было с его предком Авраамом, невзирая на последствия.

И он делал это, подчиняясь мудрости своего сердца. Потому что через эту мудрость разум стремился к благополучию всего нашего вида в целом, так же как он будет стремиться к благополучию каждого из нас сегодня. Желая прорваться сквозь наше древнее защитное мировосприятие и заново установить сердечно-мозговую динамику, мы открываем в себе новое поле возможностей. Это может поднять нас над собственной жестокостью и страданием. Увидев воссоединение на примере великой модели, человечество как вид должно осознать, что это достижимо. Ходящий по огню человек, охваченный идеей власти над собственной жизнью, после того как увидел других людей, шагающих сквозь огонь, решается рискнуть и обретает власть, хотя бы и на время.

Такая аналогия не совсем подходит к примеру с Распятием. Нас не призывают заново изобретать колесо - чем бы стала попытка повторить столь рискованное действо, совершенное нашим Великим Учителем, или какой-либо его вариант. Он советовал нам быстро соглашаться с нашими противниками и спокойно совершать переход от старого 'культурного' пути на его собственный. Изречение 'оставьте мертвым хоронить своих мертвецов' можно понять по-разному.