должно быть ясное представление о прошлом и будущем своей страны.

Диалектика жизни начинается не этим днём, у неё есть факты в прошлом и цели в будущем. Так что может делать писатель, словно с неба свалившийся, который воображает, будто жизнь начинается с его поколения, с тем же она и окончится, как у французского короля: после нас - хоть потоп ?

Нашим писателям как раз недостаёт этих больших перспектив.

***

О каких перспективах можно говорить сегодня, когда в культуре всё превращено в деньги?

***

Политика партий и линия писателя

Политика и её деятели - партии меняются по ограниченным требованиям одного дня.

У политики писателя должна быть более широкая и далёкая перспектива.

Часто в ходе диалектического развития случается, что сегодня политика партии прогрессивна, а завтра она реакционная. Такая судьба часто постигает партии, получившие власть и всеми силами старающиеся её удержать.

А писатель при любых обстоятельствах должен быть прогрессивным, пробивать новые пути или идти заодно с прогрессивной частью общества. Для писателя компромисс с реакцией - это смерть, не столько физическая, сколько нравственная, т.к. он со своим творчеством претендует на вечность.

Столкнувшись с существующим положением, писатель сталкивается и с болотом конформизма, которое своей тиной пытается прервать полёт его души, ведь он по своей природе является вечным оппозиционером.

Это очень верно понимал великий революционный поэт В.Маяковский. Но и М.Горький прекрасно знал это. Их творчество соответствовало политике коммунистической партии, но никогда они не отрекались от своего творческого слова, хотя порой вступали в конфликт с правящей партией или её политикой.

Поэтому с самых молодых лет я отстаивал самостоятельность художника и его право говорить открыто друзьям и врагам.

Политика порой определяет ход истории, а писатель должен быть совестью истории и глашатаем её идеалов. Только так он исполняет свой долг.

6 января 1965 года

После целой череды боёв и перенесенных страданий...

После целой череды боёв и перенесенных страданий

явился бунтарь Борута

и сказал врагам и друзьям:

-Делайте, что хотите...

Я больше не могу!..

Но на кой чёрт нужен сломленный бунтарь? В первую очередь, он ужасно не нужен и чужд самому Боруте.

А как вам - не знаю.

Горбатого только могила лечит.

Был я в литературе горбатым или нет - пусть судят другие, но я никогда не склоняи я перед насилием, а то, что не раз получал по шее, это правда.

- Дорожка без препятствий не ведёт никуда.

- Хочешь популярности - хвали дурные привычки людей.

- Никому не нужна полуправда, но все с огромным удовольствием заглатывают стопроцентную ложь.

- Не страшно, если упал, гораздо хуже, если, вставая, ничего с собой не поднял.

Жизнь постоянно вносит в планы и мечты человека свои коррективы. Можешь быть сколь угодно богатым, прозорливым, умным, изворотливым жуликом или развратником, но наступает “не твой” день, и всё изменяется. Как поётся в известной песне, кто был ничем, тот станет всем, или наоборот. Уже написана половина этой книги, и пришло известие о событии, которое я давно предчувствовал: низложение председателя Сейма Артураса Паулаускаса. Его забаллотировали. Никакие опросы “Вилморус”, высочайшие рейтинги, опубликованные утром, вечером уже ничего не значили. Никакие “лопатологии” или 'белинистики' не предполагали, что в апреле возможна такая гроза - аж 94 молнии одновременно[94].

Случилось то, что и должно было случиться, т.к. Паулаускас свой политический громоотвод променял на деревянный забор. А если выражаться точнее, этот человек надоел своей дутой популярностью и друзьям и врагам. Многие эту неожиданность приписывают А.Садяцкасу [95], серому кардиналу Артураса, другие говорят, что он со своей популярностью чересчур заигрался, любуясь на себя в зеркало, но я могу идти на спор, что этот сценарий задуман Бразаускасом для собственного спасения. Не надо быть выдающимся стилистом, чтобы, обратившись к сценарию низложения Р.Паксаса, увидеть ту же линию режиссуры: не пугай, братец, когда сам боишься... Одни только раззявисто-кубилюсовые консерваторы надорвались и остались у своей разбитой лохани, хотя основную работа ассенизаторов выполнили они. Словом, они могут и дальше удобрять поля горячо любимого отечества помётом своих ласточек[96].

Когда-то ещё можно было считать, что Артурас Паулаускас - политик, в какой-то мере выделяющийся среди других хотя бы по образованности и умению себя держать. Объединившись с Арвидасом Юозайтисом и получив от него в подарок наследство от “Саюдиса” и некоторые его идеи, он довольно быстро поднялся наверх. Воспользовавшись свободной политической нишей, его команда одержала уверенную победу в первом туре президентских выборов. Однако она не учла, что во втором туре все проигравшие оппоненты сбегутся под знамёна В.Адамкуса. Опьянённая успехом, команда даже забыли о существовании каких-то хорошо усвоенных американцем 'чёрных технологиях'.

Адамкус выходит победителем, а дитя фортуны Артурас, прикоснувшись душой и телом к высшей государственной должности, теряет голову и жаждет реванша. Не выдвигая никаких собственных серьёзных идей, которые пришлись бы по душе избирателям, он приступает к созданию беспринципной партии с идеологическим винегретом из надёрганных обрывков идей других партий. Что значат эти его социал- либералы и для чего они нужны Литве, - вряд ли на этот вопрос сможет ответить и сам Паулаускас. Требовалось новое название, вот и придумали. Из всей их программы люди помнят только одну фразу: “Мы заслужили лучшую жизнь”. Народ над ней насмехается, как над повалившимся забором, и спрашивает: 'А мы?'

Из-за такой партийной деятельности широкая политическая ниша постепенно стала сужаться, пока не превратилась в узкую щель, через которую в Сейм едва протиснулся сам председатель партии и ещё несколько депутатов. Казалось бы, это самый серьёзный сигнал, чтобы повернуться лицом к народу, но Паулаускас это сделать не сумел и, не выполнив ни одного обещания, данного избирателям, выбрал для своей партии не борьбу за их голоса, а дорожку ландсбургистских интриг, называемую теневым методом устранения оппонентов. Из-за такого выбора шишки достаются и его сторонникам, и его противникам, поскольку в темноте попадать в нужных деятелей он не умеет.

Для такой деятельности нужно быть миллионером или обладать яркой, привлекающей людей харизмой, а не выпрашивать деньги у кого попало. Деньги не пахнут, но зато очень громко говорят. Это и продемонстрировало голосование в Сейме 'по совести'[97] , теперь можно, подобно Ландсбургасу, защищать свою честь в судах. После такой нахлобучки ему предоставлялась единственная возможность, чтобы сохранить себя в активной политике, - оставаться лидером своей партии, работать в Сейме и ни в коем случае не выходить из правящей коалиции. Это позволило бы ему сохранить своих влиятельных людей в Сейме и правительстве и каким-то образом излечить свою прогнившую партию, а он, как малое дитя, собрал свои игрушки и ушёл играть в другой двор. А того, другого двора уже нет из-за его собственных усилий, там стоит многоквартирный дом 'Рубиконаса', в котором для