вилкой.
После отъезда гостей моя жена, очень придирчивая по отношению к каждому новому человеку, заявила:
- Вот какие советники нужны, и не только Паксасу.
Немножко помедлив, добавила:
- Не пойму, почему таких умных людей так травят пресса и противники Паксаса?
- Потому, что они умные. В Литве всех, кто хоть чуточку задумывается, тут же обзывают красными, хотя в действительности то, что для мыслящего человека - мука, то для дурака может стать настоящим раем. Но нашим и это не годится. Те горлопаны не способны устоять перед их логикой, поэтому и стращают всех своими воплями или прикрывают собственную ущербность патриотизмом, которого в их дерьме не отыщешь и с микроскопом.
Я прочитал написанную и подаренную мне гостями книгу о Борисове 'Предприниматель'. Несмотря на академичность стиля, книга произвела глубокое впечатление. Во время чтения почему-то подумал, что её стоило бы прочитать К.Главяцкасу, этому всё понимающему, но не способному ничего конкретного сделать книжнику. Потому на моём столе появилась докторская диссертация Борисова с бесконечно длинным и сложным названием, повергающим в ужас. Но, к счастью, текст оказался не таким путаным и тоскливым. Знакомясь с предоставленной мне литературой, я узнал, что Юрий Борисов - выпускник военной академии имени Жуковского, лётчик, инженер, доктор психологических наук, предприниматель, миллионер, совладелец и генеральный директор одного из серьёзнейших авиаремонтных предприятий Петербурга „Спарк“... Многим литовским политикам это непонятно. Если бы это был американец, еврей, ну, наконец, даже наш, послуживший народу премьером или просто министром, всё было бы ясно. А тут - русский, не умещающийся ни в одну из сотворенных ландсбергистами моделей... Тут что-то не то...
- Начинал я с большим трудом, - рассказывал он потом, когда мы вместе были на рыбалке. Мотаюсь в Тольятти, чтобы закупить деталей, унижаюсь, кланяюсь, раздаю взятки, а по приезде в Литву - опять то же самое. Было стыдно. Ведь я же - офицер и прекрасно разбираюсь в кодексе чести.
Из всей этой деятельности я усвоил одно святое правило: все определяется знакомствами и дружескими отношениями. Они порождают доверие. Нарушать этот не писанный закон в бизнесе - недопустимо. Лучше потерять что-то своё, лечь костьми, лишь бы, не приведи Боже, не обмануть друга. Так я создал закрытое общество 'Шансас'. Дела шли неплохо, но в период наивысшего взлёта компании я понял, что эра „купи-продай“ кончается, пора что-то производить.
По своей специальности я создал фирму, пригласил в неё друзей, специалистов, которых, пропадавших без работы в ту пору развала государства, было предостаточно. Но оборудование разворовано, вывезено, растащено. Кто работал на производстве, тот знает, что значит прийти к себе на работу и найти на её месте голые стены. А для человека, проведшего всю свою жизнь в цеху, это равносильно прибытию на родину, разрушенную и разорённую войной. Но и на производстве - как на войне: один в поле не воин. На работу я принимал только тех, кто приносил украденные раньше детали. Ведь был же период, когда люди, лишившиеся работы, тащили с заводов всё, что подвернётся под руку, и теперь они на карачках тащили всё обратно. Так я создал фирму 'Авиабалтика'. Вложил в неё все деньги прежнего общества и свои собственные. Понемногу мы стали подниматься, а кое-кто вообразил, что это манна небесная, что так и должно быть. Били баклуши, подрабатывали на стороне и чувствовали себя хозяевами больше, чем я сам.
Я сам был виноват. Из стремления сохранить фирму, потакал им, нахваливал, покупал дорогие подарки. Это было дорогостоящее, но пустое занятие. Перестаравшись, я почувствовал, что повисаю в воздухе. На заводе со мной перестали считаться, всё стало катиться к банкротству. Работники чтили превозносившихся мной 'специалистов', а сам я оставался в их глазах каким-то прилипалой, пользующимся дивидендами от производства. С отчаяния даже собирался бежать в Канаду. Долго думал, размышлял, пока не понял, что от самого себя не убежишь.
Вот тогда, уже в третий раз я опять, но уже с самого основания, начал битву за себя и за своё предприятие. Фирма распалась на две части. На основе анализа собственных ошибок я защитил диссертацию и с помощью людей науки снова поднялся на ноги. Из этой беспощадной битвы я вынес ещё одно правило: мало встать на ноги самому, необходимо, чтобы вместе с тобой поднялась и вся команда. Почувствовав это, лучшие специалисты возвратились. Битва была выиграна...
Эти факты биографии Юрия Борисова заставили меня ещё раз всё переосмыслить. Признавать собственные заблуждения было очень трудно. Лучше уж в виноватых пусть ходит кто-нибудь другой, только не я сам. После проигранной драки всегда хочется ещё помахать кулаками. Похоже, и я - не исключение, поэтому после второго горького поражения либерал-демократов[25] я попытался проанализировать наши общие ошибки. Обратился к некоторым единомышленникам и получил желаемое: государство за дураков ответственности не несёт. Мумия не может воскреснуть и снова стать фараоном. Массам нужен живой человек, восходящий за них на крест, а не медитирующий под ним с терновым венцом на голове и слезами на глазах.
Может, эти мои слова звучат слишком громко? В жизни всё следует делать проще и добросовестнее, но, видимо, идеалисты в Литве вымерли слишком рано. Литовцы еще долго не смогут избавиться от судьбы крепостных, пока, оставаясь малыми, будут подражать очень большим и не научатся реально оценивать собственные возможности. Словом, я в очередной раз в своём стремлении к подлинной демократии и подлинно справедливой Литве слишком сильно вырвался вперёд и проиграл. Всему должно быть своё время, однако я, будучи писателем, в очередной раз оказался в самой круговерти событий и теперь могу что-то рассказать людям: все вместе мы достойны того, что сегодня вокруг нас творится. Нужно всё начинать с себя и дать подниматься тем, кто рядом с тобой.
Только камикадзе может сжигать за собой все мосты, т.к. он не собирается возвращаться. Партия, а, тем более, общественное движение обязаны свободно маневрировать. Любая армия оставляет обречённое на гибель прикрытие только для того, чтобы сохранить главные силы, а наши друзья всё поставили на одну карту и на одного человека. Виноваты и мы, если не смогли их от этого отговорить. Для чего начинать любое движение, если оно не будет иметь последователей, не будет расти, расширяться? Без этого оно станет бумажкой одноразового пользования: подтёрлись и выбросили.
- Нужно работать, - утешаю я самого себя. - Бог помогает только тем, кто действует. С самых библейских времён он ещё ни разу лично не вмешался в жизнь человека, ударив молнией и прихлопнув какого-нибудь негодяя. Потому он и Бог, что его нет. Тем более - в политике. Мы потеряли ещё один подаренный нам историей шанс вернуться на Балтийский путь. Опять запахло Люблинской унией, смутой, Речью Посполитой. Желая попасть в историю, прежний Сейм принял Конституцию Европейского союза, даже её не читая. Этот подвиг достоин книги рекордов Гиннеса: как в состязаниях по бегу в мешках, мы первыми в Европе приняли то, что отвергли наши хозяева. Но будем ли мы последними? Хотя бы, как могикане?
Какая война, чья оккупация за несколько лет выгнала из Литвы полмиллиона человек? Но сколько ни причитай, сколько ни философствуй, всё равно оказываешься у исторической черты литовской ограниченности и никак не можешь понять, почему сегодняшнему литовцу достаточно легенд и премудрости времён Витаутаса? Кто его приучил смотреть только у себя под носом и не присматриваться к будущему? Кто создаёт легенды о нашей доброте, склонности к порядку, трудолюбии и мудрости? Мы сами лепечем о том, чего у нас нет, и что растратили в прежние времена. А что об этом знают другие народы? Почти ничего. Редко, которые из них находят на карте данное нам Богом место. Мы отказываемся от разумного потому, что это придумал русский, латыш, другой иноплеменник. Отказываемся от доброго совета и тут же попадаем на пустой крючок банальной американской пропаганды. Это происходит потому, что мы не умеем сравнивать, думаем, что то воображаемое благо проживает слишком далеко от нас и что мы знаем о нём только понаслышке.
Но, с другой стороны, так и хочется спросить самого себя: как могло случиться, что умеющий всё предусмотреть, всё рассчитать Юрий Борисов не увидел самого главного: что Паксас - не та карта, на которую, по его собственным словам, он ставил свои способности и свои деньги. Какая кошка пробежала между ними?
И снова я сравниваю их обоих: оба лётчики, оба безумно обожают технику, оба спортсмены, теннисисты, рокеры, оба необычайно уверены в себе. Один - безбожник, больше верящий в человеческий
