устремились на север, туда, где лежала Забытая страна.

Пушинка проводила их взглядом, и сердце её преисполнилось надеждой.

Длинной чередой потянулись полные тревоги и ожидания дни, беспокойные, почти бессонные ночи.

Всякий раз, заслышав крик птиц, Пушинка замирала от страха: какую весть принесли ей чайки? Она выбегала из замка и спрашивала:

— Возвратились чайки из Забытой страны?

— Нет, ещё не возвратились.

Но однажды, когда небо усеялось острыми хрусталиками звёзд, чайки устало опустились на скалы и позвали Пушинку.

— Мы нашли твою страну, — сказали они.

— А Солныша? — дрогнувшим голосом спросила девочка.

— Его там нет. Он уже давно отправился в море разыскивать тебя.

— А вы не знаете, где он сейчас?

— Этого никто не знает. В Забытой стране его больше не видели.

— У брата доброе сердце, — вздохнула Пушинка. — Но ведь он не знает, что я в Замке Бурь, и никогда не найдёт меня. Проплутает напрасно и вернётся в Забытую страну, а я навсегда останусь здесь, в стране ветров.

— Мы поможем тебе, — сказали ей чайки. — Станем искать твоего брата всюду, на всех морях, и, когда найдём, приведём сюда. Вот только дух переведём, а потом полетим в разные стороны и накажем всем чайкам: пусть облетят все моря и берега, пусть неусыпно следят за всеми морскими путями, пока не заметят Солныша.

Пушинка очень обрадовалась.

— Если я когда-нибудь вернусь в Забытую страну, — сказала она, то приглашу вас в гости, на берег, равного которому нет на всём белом свете!

Чайки отдыхали всю ночь. А на заре разлетелись в разные стороны.

Пушинка провожала их.

Когда смолкли их крики, она села на скалу и заплакала. Но это были слёзы радости. Чайки непременно разыщут Солныша, и вместе с ним вернётся она в свой коралловый домик.

В глазах её заиграли живые искорки, она снова стала весёлой и беззаботной.

Было бы с кем сплясать, она сплясала бы.

Было бы кому рассказать, она рассказала бы о своём брате Солныше и о Забытой стране.

Но в Замке Бурь не было никого, кроме ветров. А они не должны ничего знать.

Радость маленькой Пушинки порой омрачалась опасением, не случилось ли с Солнышем беды, не погиб ли он во время шторма в безбрежном море… Иногда она видела страшные сны. Снилось ей, будто из морских глубин выплывают большущие рыбы и наскакивают на Солныша. Он отбивается изо всех сил, но рыбы огромны, их много, и они затягивают маленького путешественника в подводное царство.

Пушинка тут же открывала глаза и вскрикивала:

— Нет!

Только облачные стены слышали её крик. Но ведь стены бессловесны, и поэтому они не могли шепнуть ей ни слова утешения.

Днём она сидела на берегу и неотрывно смотрела на бескрайнюю холмистую водяную равнину, ожидая, что вот-вот покажутся на горизонте чайки или маленький чёлн Солныша.

Между тем на всех берегах, на всех морях с криком летали чайки. Они передавали друг другу рассказ о Солныше и Пушинке. Во все стороны мчались белокрылые стаи.

Дивились моряки на кораблях, дивились служители на маяках и, покачивая головами, недоуменно вопрошали:

— Куда это несутся нынче чайки? Ведь небо чисто, да и ветра нет.

И было чему удивляться. С быстротой молнии летели чайки туда, куда раньше не залетали.

Часто посылали они к Пушинке гонцов.

— Потерпи ещё немного. Мы пока не нашли твоего брата, но обязательно найдём, — говорили те.

Время шло, и Пушинка всё чаще думала о том, что с Солнышем стряслась беда. Иногда ей казалось, что из мрака, сквозь рокот волн, доносится голос Солныша, но этот обман длился недолго, и она становилась всё печальнее.

«Жив ли брат? — думала она. — Может быть, ему самому нужна помощь?»

Время шло.

Пушинка была маленькой, слабой девочкой, и кто знает — то ли от горя и тоски, то ли от чего другого она вскоре заболела, перестала выходить на берег, не встречала больше чаек.

А они ежедневно и еженощно дежурили у её постели, шепча ей слова утешения и сочувствия.

Но Пушинка бледнела и таяла с каждым днём.

Теперь ей хотелось только одного: увидеть Солныша, проститься с ним. Но его всё не было.

Пушинка наконец свыклась с мыслью о том, что умрёт, так и не повидавшись с братом.

Но вот однажды, когда светила луна и у берега пели рыбы, в замок влетела чайка и крикнула:

— Мы нашли твоего брата Солныша!

У Пушинки не было сил подняться, язык ей не повиновался. Лишь слёзы заструились по её бледным щекам.

Мои маленькие читатели, конечно, хотят знать, что было дальше с Солнышем и Пушинкой, вернулись ли они в Забытую страну. Но я должен попросить вас немного подождать.

Вы спросите — почему?

Потому что я хочу рассказать вам, кому и где я впервые поведал историю гномов из Забытой страны. Итак, слушайте!

Был я когда-то, как и вы, мальчишкой. Жил в селе под большой горой. Было у меня много друзей, и, признаться, я редко возвращался из школы вовремя. По дороге домой затевали мы под вербами, склонившимися над самой рекой, весёлые игры, удили рыбу и заплывали на уединённый островок, где стоял шалаш из ивовых прутьев, сделанный нашими собственными руками. Но чаще и охотнее всего я бегал к старой крепости на горе, у которой брала начало наша река.

Потом я окончил школу, покинул село и не приезжал туда целых пятнадцать лет.

«Лучше поздно, чем никогда», — говорит пословица, и в один прекрасный день я вновь очутился дома, в родном селе.

Мне очень хотелось встретиться с друзьями детства, вспомнить былое, да все они, как и я, давно уехали, разбрелись по белому свету.

«Это нужно было предвидеть: ведь они тоже уже выросли», — подумал я, но всё же мне стало тоскливо.

Воспоминания далёкого детства пробудились в моём сердце с новой силой. Правда, я не мог повидать прежних товарищей, но меня окружали места, к которым мы все так были привязаны: река, крепость на горе, залитые солнцем поляны. Мне захотелось посмотреть, играют ли там ребята, как когда-то играл я со своими сверстниками.

Я не стал долго раздумывать над тем, куда раньше направиться. Как и в детстве, меня больше всего манила к себе старая крепость.

Крепость!

Разве само это слово не говорит о чём-то волшебном и таинственном?

Когда я был мальчишкой, я бегал туда по нескольку раз на день и всегда открывал там что-нибудь новое, неизведанное. И не только я — все ребята из нашего села пропадали на горе у крепости.

Одряхлевшая, со следами разрушительной работы ветров и бурь, наша старушка крепость давно стала пристанищем галок, сов и летучих мышей. Но что с того? Её сторожевые башни по-прежнему врезались высоко в небо, по-прежнему глядели на нас чёрные впадины бойниц, ещё целы были подземелье и высохший колодец. В подземелье, в которое уже много десятков лет никто не заглядывал, вели потайные