После увещевания, чтобы он сказал правду, ему надели гарроту на правый мускул. Он сказал то же самое.

После увещевания, чтобы он сказал правду, ему надели гарроту на правую голень. Он тихонько произнес: «Ах, господи, в тебя верую, на тебя надеюсь, на тебя полагаюсь» и сказал, что уже сказал ее.

После увещевания, чтобы он сказал правду, приказано было возобновить надевание всех вышеупомянутых гаррот. И по возобновлении пытки он сказал: «Господин инквизитор, я уже сказал ее».

После увещевания, чтобы он сказал правду, приказано было вложить ему в рот кляп и влить кувшин воды, приблизительно четверть. Вода была влита и тряпка вынута. Он сказал, что уже сказал ее во имя отчета, который имеет дать богу.

После увещевания, чтобы он сказал правду, ему влили еще кувшин воды, и после снятия кляпа он сказал то же самое.

После снятия ошейника и увещевания, чтобы он сказал правду, он сказал: «Я уже сказал ее во имя отчета, который должен дать Иисусу Христу».

Приказано было снять с него вышеупомянутые гарроты и отвязать его от кобылы. Подняв его, много увещевали сказать правду. С жаром он сказал то же самое.

Приказано было разложить его еще раз на кобыле. Разложив, увещевали его сказать правду. С жаром он сказал, что уже сказал ее.

Ввиду всего этого вышеупомянутые господа инквизиторы и ординарии[156], недостаточно пытав подсудимого, приказали приостановить пытку с предупреждением, что возобновят ее, когда только им будет угодно. Сие было ему указано, и он сказал: »В добрый час! Продолжайте!»

За сим его развязали и перенесли в камеру, близ Палаты Пыток, где его осмотрели и ухаживали за ним весьма заботливо. И, по-видимому, хоть он был весьма изнурен, у него не было никаких переломов и увечий.

Допрос сей был закончен к десяти с половиной часам утра.

С подлинным верно:

Педро де Маньоска

_{Ф. Гойя. «Из той пыли...» ( Капричос, № 23). Название офорта — начало пословицы «Из той пыли получилась эта грязь». Здесь это можно понимать так: ничтожные поступки влекут за собой тяжелые последствия. Слово «пыль» означает также «порошки», в том числе знахарские снадобья}

В городе Мексико, в среду, в день седьмой февраля месяца тысяча шестьсот первого года, в зале заседаний Священного трибунала, со-бравшиеся на совещание для рассмотрения дел, господа инквизиторы, лиценциаты Дон Алонсо де Перальта и Гутьерре Бернардо де Кирос, доктор Хуан де Сервантес, архидиакон св. великого собора сего города, исполняющий должность ординария его и должность ординариев округа (что я удостоверяю); и в качестве советников господа доктора Сантъяго дель Риэго и Франсиско Алонсо де Вийягра, аудиторы Присутствия и Королевской канцелярии сего города, доктор дон Маркое Герреро, алькальд Палаты, и лиценциат Бласко Лопес де Риберо, рассмотрев дело и преступление Родриго Тавареса, уроженца Фондона, близ городка Кубилланы, в Португалии, обсудив решение, голосовали следующим образом:

Господа инквизиторы, лиценциат Гутьерре де Кирос, доктор Хуан де Сервантес и лиценциат Риберо высказались за то, чтобы вышеупомянутый подсудимый предстал в сем аутодафе как покаявшийся и произнес отречение de vehementі; и чтобы, в порядке правосудия, ему дано было двести плетей.

Инквизитор лиценциат Дон Альваро де Перальта, который в тот день был болен и лежал в постели, был того же мнения во всем и голосовал за то же.

Сеньор алькальд доктор Маркос Герреро был того же мнения и голосовал за то же, прибавив еще, что подсудимый должен работать на веслах, на галерах его величества, без жалованья, сроком десять лет.

Сеньор доктор Франсиско Алонсо де Вийягра был того же мнения, предложив то же наказание, но без галер.

Сеньор доктор Дон Сантьяго дель Риэго был того же мнения и голосовал за то, чтобы вышеупомянутый подсудимый был опять подвергнут пытке, каковая должна быть выполнена весьма тщательно, и чтобы, в порядке судопроизводства, дело сие было снова рассмотрено и проголосовано.

Копия сия соответствует подлиннику, находящемуся в книге второй голосований, лист 34.

Педро де Маньоска

Франсиско Родригес, сорока трех лет; мулат-самбо[157], сын Антона, свободного мулата и Августины де Вийегас, индианки; уроженец города Антекеры, в долине Оашака, или сего города, ибо он в точности не знает; по роду занятий возчик и коровник.

Будучи продан на восемь лет на фабрику в Атапанео, в провинцию Мечоакан, за свои проступки, светским правосудием города Вальядолида, в названной провинции, он, через посредство двух приходских священников, донес комиссару Священного трибунала вышеупомянутого города Вальядолида, что заключил особый договор с диаволом, поклонился ему и подписал грамоту о продаже себя ему в рабство на девять лет, с тем чтобы, по прошествии сего срока, диавол унес его с собой во ад; что подписал он сие кровью жил своих, отрекшись от святейшей троицы и всех святых неба; что диавол дал ему свое изображение, отпечатанное на пергаменте, благодаря каковому подсудимый вышел свободным из тюрем, застенков и засад; что диавол даровал ему силу бороться с тысячью человек, овладевать женщинами, каких только пожелает, хоть самыми неприступными, торреадорствовать и скакать верхом, безо всякой для себя опасности, уезжать и приезжать обратно в одну и ту же ночь в сей город и в иные, хотя бы отдаленнейшие области; что он, подсудимый, во всякие часы и сроки произносил другие гнуснейшие и страшнейшие речи, недостойные быть повторенными, как оскорбительные для слуха католиков.

Донеся на себя еще лично, он сознался перед вышеупомянутым комиссаром во всем вышеприведенном, сообщил еще о других редкостных случаях и посему был заключен в тайные застенки при сем Священном трибунале. И при разбирательстве сего дела, — с бесчисленными обманами и запутываниями, — отрицал, сознавался и вновь отрицал, что содеял то, что от его имени донесли два вышеупомянутых приходских священника, и заявил, что всё, что он показал против себя, есть неправда, ибо сделал он сие, чтобы избавиться от нестерпимых работ и страданий, претерпеваемых им, на вышеупомянутой фабрике, от одного метиса, надсмотрщика его.

Был приговорен в аутодафе, как покаявшийся, — с зеленой свечой в руках, веревкой на шее, белой коросой на голове, отречением de levi, — за совершенное преступление и сношения с заключенными, к двумстам ударам плетьми и четырем в точности годам тернатских галер, на веслах, без жалованья.