— Я ничем не могу отплатить тебе за твое добро. Ты оказала мне неоплатную услугу. Благодарю тебя.

— Что это ты сунул мне напоследок в пасть? — спрашивает его орлица.

— Не знаю, каким-то образом остались еще куски мяса, и я бросил их тебе в пасть, — ответил он.

— Не-ет, — сказала орлица. — Если ты доволен мною, то скажи мне правду.

И тогда он сказал ей:

— От восторга, от благодарности к тебе я отрезал мясо со своей ноги и сунул его тебе в пасть.

— Так-так, — сказала орлица, — я это знала, потому-то тебя и спрашиваю. Ты накормил меня этим мясом, но как теперь сам себя чувствуешь?

— Ничего мне не будет, — ответил он. — Ноги мои поправятся, мясо снова нарастет.

— Ну, тогда попробуй пойти, — сказала ему орлица.

Авзонг-Цауайнон, сгорбясь прошелся еле-еле, и орлица ему говорит:

— Вернись-ка обратно и ляг на земле вот тут!

Авзонг-Цауайнон вернулся к орлице и растянулся около нее на земле.

— Я не съела эти куски мяса, — сказала ему орлица. — Я должна прилепить их к твоим ногам, на свое место.

Она слюной своей прилепила их на прежнее место, и ноги его оказались в семь раз лучше, чем они были до этого. После этого они обнялись, поблагодарили друг друга, и орлица сказала ему:

— А теперь ты сам знаешь, куда тебе нужно идти. Счастливого тебе пути, да даст тебе бог, чтобы труды твои не пропали даром! Иди теперь!

— Сначала ты улетай, — сказал Авзонг-Цауайнон орлице, — чтобы я видел своими глазами, что провожаю тебя в счастливый путь.

Орлица улетела. А Авзонг-Цауайнон стал раздумывать:

— Родину-то свою я нашел, но не знаю, в какую сторону теперь идти, куда мне направиться?

И бог единый, кому нет равного, направил его в ту сторону, где находилась его жена. Шел он, шел и дошел до чабана-подростка. Чабан то пел, то плакал. Авзонг-Цауайнон спрашивает его:

— Что с тобой, почему ты временами поешь, а временами плачешь? Что это за диво?

— Эй, — сказал чабан, — в нашем селе происходит вот что: два товарища похитили дочь великана. До сих пор из-за нее они между собой не ладили, а теперь один из них назвал ее своей сестрой, а другой женится на ней. Сегодня день свадьбы, и я распеваю песни, потому что я тоже наемся там, а плачу я потому, что не могу бросить своих овец и принять участия в пире.

— Не горюй из-за этого, добрый юноша! — сказал ему Авзонг-Цауайнон.

Он снял с пальца кольцо своей жены, завернул его в платок и сказал чабану-подростку:

— Вот тебе платок, не разворачивая его, заскочи с ним в ту комнату, где находится невеста, и вручи его ей, а сам быстро вернись сюда! За своих овец не беспокойся, я не позволю сесть на них даже птичке. После этого мы вместе погоним овец и в пире примем участие, и накормят тебя.

Подросток-чабан быстро побежал в село. Никто на него не обратил внимания, и он ухитрился пробраться в ту комнату, где снаряжали невесту. Он вручил невесте, дочери великана, платок. Она удивилась, развернула платок, признала свое кольцо и взволнованно спрашивает его:

— Кто дал тебе это кольцо?

— Я — чабан, — ответил он ей. — Пришел ко мне такой-то человек, вооруженный луком и прочим, и спросил меня, почему я то песни пою, то плачу, заливаюсь слезами. Я рассказал ему об этой свадьбе и пиршестве. И вот он мне это и дал.

Когда дочь великана, невеста, услыхала эту новость, она покатилась со смеху, а подросток выскочил и быстро очутился около своих овец. Авзонг-Цауайнон сказал ему:

— Вот теперь погоним твоих овец. Загони их в дома тех, кому они принадлежат, а сам поспеши на пир!

Чабан-подросток погнал овец к их хозяевам, а Авзонг-Цауайнон во всеоружии направился на свадебный пир. Он вошел, никто его не признал, но приветствовали его, как гостя, и подвели к приглашенным на пир. Стали рассаживаться за столы. Попросили сесть и гостя, но он отказался.

— Выслушайте меня! — обращается он к людям.

Они выслушали его. Он рассказал о своих злоключениях, с самого начала и до этого дня. Люди не поверили ему, а два товарища стали отказываться, говорили, что они его не знают. Жена же его от восторга стала танцевать, приговаривая: «Выхожу замуж!» — потому что она уже знала, что никто другой больше на ней не женится.

А Авзонг-Цауайнон предложил собравшимся:

— Если вы не верите, то рассудите нас как-нибудь.

Люди сказали ему:

— Мы не можем взять на себя решение вопроса, их двое, а ты один.

Тогда Авзонг-Цауайнон сказал им:

— Я не прибегаю к силе, но сам я вынесу одно решение, а вы дайте мне на это свое согласие, окажите мне такое доверие.

— Скажи нам, каково твое решение, — сказали люди, собравшиеся на пир. — Если оно покажется нам правильным, мы дадим тебе свое согласие.

И он им сказал:

— Я пущу вверх стрелу из своего лука, и мы втроем станем вместе. Пусть стрела уйдет вверх одна, и если я обвиняю их ложно, то пусть она одна и вернется и поразит меня в голову. Если же они отреклись от меня, забыв оказанное им мною добро, то пусть стрела превратится в две стрелы, и пусть они поразят их в головы! Если вы согласны с таким моим решением, то дайте свое согласие, а от применения силы я отказываюсь.

— Мы согласны с таким твоим решением, — сказали ему люди.

Подвели к нему обоих его товарищей, а люди стали кругом на некотором расстоянии от них. Авзонг- Цауайнон снял с плеча лук, вложил в него стрелу и пустил ее вверх. Стрела ушла так высоко, что ее не стало видно. Люди смотрят вверх и видят: вверху стрела превратилась в две, и эти две стрелы разбили головы обоим предателям. Оба были убиты.

Тогда люди сказали, что они предатели, и тела их обесчестили, так как они изменили данной клятве.

После этого устроили пир. Дочь великана тоже поведала народу:

— Вот это мое кольцо, оно было у него, и доставил его мне чабан-подросток, он тоже наш свидетель.

Люди убедились в правоте Авзонг-Цауайнона и его жены. Приступили к пиршеству. Пировали долго, а потом спроси-ли Авзонг-Цауайнона, откуда он родом, из какой страны. Авзонг-Цауайнон сказал, откуда он родом и где находится его дом. Ему дали провожатых и доставили его, как положено обычаем, домой. Провожатые вернулись обратно, а Авзонг-Цауайнон стал жить со своей матерью. Они прожили там некоторое время, а затем решили проведать великанов.

Великаны встретили его очень радушно. Они думали, что его уже нет в живых, но когда он явился к ним с их сестрой, они пришли в восторг, не знали как лучше его встретить.

Потом они все вместе отправились за имуществом семиглавого великана и вынесли все, что там было, стали они жить беззаботно. Великаны никого больше не боялись. Прожили они вместе долго, а затем Авзонг-Цауайнон объявил великану-отцу и его сыновьям:

— Я хочу жить на своей родине, в своем доме, со своей матерью, со своим народом.

Семь великанов нагрузили себя золотом и лучшими товарами, подняли на свои спины Авзонг- Цауайнона и свою сестру и доставили их на его родину, в его дом. Сами они вернулись к себе, а Авзонг- Цауайнон остался жить в своем доме с матерью и женой. И сегодня он еще живет в добром здоровье.

Как ничего из всего этого мы не видели, так да минуют нас всякие болезни, всякие напасти!