И вот тогда бедняк сказал своей жене:

— Мы не можем жить дальше таким образом. Если ты хочешь, то я уйду куда-нибудь и, может быть, заработаю что-нибудь. Пока я не заработаю чего-нибудь, я не вернусь домой, клянусь в этом именем бога. Пусть даже смерть настигнет меня где-нибудь, и то это будет лучше, чем смотреть на мучения своих детей.

Утром бедняга позавтракал у себя дома тем, что у них имелось, а потом покинул свой дом и семью свою. Идет он по дороге, неизвестно по какой, сам не зная куда. Встретив воду, напивался воды, когда же попадал в какое-либо село, то просил корку хлеба на подаяние и съедал ее так, как это делает нищий.

Он прошел через многие села, миновал очень большие города, но ни в одном из них не обосновался. Прошел он и через очень веселый город, но и там он не остался, а пошел по своей дороге дальше.

Когда он отошел от своей родины уже весьма далеко, то единому богу, которому ведомо все, стало известно, куда он направлялся и что ему нужно.

Бог приказал Уасгерги:

— По такой-то и такой-то дороге идет человек; он дошел до такого-то места. Повстречайся с ним и задержи его; спроси его, куда он идет и что ему нужно. И когда он тебе скажет, что ему нужно, то обнадежь его очень крепко и скажи: «Вернись домой! Как только ты дойдешь до дома, ты застанешь там все, что только пожелаешь!»

Уасгерги быстро встретился с бедняком, который шел и шел по своей дороге.

— Прямого пути тебе, добрый старик! — приветствовал он его. — Что с тобой, куда ты идешь?

— Да будет дело твое правое! — ответил тот. — Я сам не знаю, куда я иду. Живу я вот там-то, и жена у меня тоже есть, а детей у меня появилось много, и мы не в состоянии были их больше кормить, хотя работали и днем, и ночью. А теперь я поклялся: «Пойду куда-нибудь и, может быть, заработаю что-нибудь, чтобы кормить детей. Я не вернусь домой до тех пор, пока по заработаю что-нибудь, клянусь в этом именем бога». Мне кажется, лучше найти смерть где-нибудь, чем смотреть на страдания своих детей. И вот я иду.

А Уасгерги ему говорит:

— В таком случае не ходи больше никуда, вернись домой! Я тебя уверяю: как только ты дойдешь домой, то найдешь дома столы;о добра, что на него смогут прожить свою жизнь и дети твои, и ты сам.

— А ты кто такой, откуда ты это знаешь? — спрашивает его бедняк.

Уасгерги ему отвечает:

— Я — Уасгерги, почетный божий посланник, тот Уасгерги, который посредничает между богом и людьми.

— Если ты — Уасгерги, — говорит бедняк, — то скажу тебе, что коварнее и бессовестнее тебя на свете никого нет! Когда честные люди едут по дороге и на них нападают грабители, то ты помогаешь грабителям, чтобы они убили людей, ограбили и угнали их скот! Ты такой бессовестный, что мне от тебя ничего не нужно — ни твоего наставления, ни твоего подарка!

Уасгерги быстро поднялся к богу и доложил ему:

— Он называет меня самым коварным, бессовестным. «Мне ничего от тебя не нужно», — так он мне заявил, не послушался меня и пошел по своей дороге дальше.

Тогда сам бог — да будет ему табу 73! — предстал перед бедняком в тот момент, когда он проходил опушкой леса. Он не показался ему и обращается к нему так:

— Да будет путь твой прямой, добрый человек! Кто ты, и в чем ты нуждаешься? Куда ты направляешься?

— Я сам не знаю, куда я иду, — отвечает бедняк. — Вот там-то я живу; я оказался не в состоянии содержать своих детей. Вокруг меня живут другие, но они, совершенно не работая, живут без нужды. Мы же работаем и днем, и ночью и все-таки не можем содержать своих детей.

Единый бог ему говорит:

— В таком случае послушайся меня: никуда больше не ходи, возвращайся домой, и ты застанешь там столько добра, что хватит и вам самим, и детям вашим. В этом я даю тебе твердое слово.

Бедняк и его спрашивает:

— А кто же ты такой, что даешь такое твердое слово?

Бог ему заявляет:

— Я тот единый бог, который призвал тебя из небытия к жизни. Поверь мне и возвращайся домой!

— Если ты — бог, — говорит бедняк, — то должен тебе сказать, что такого деспота, как ты, нигде больше нет. Ты — бог-самодур! Одним ты даешь очень много, хотя они не работают, а другим, работающим, ничего не даешь, они нагими умирают с голоду.

Бог ничего не смог ему ответить, и бедняк опять направился по своей дороге дальше.

После этого единый бог — да будет ему табу! — призвал к себе Уодесага 74 и приказал ему:

— По такой-то дороге идет человек; задержи его. Расспроси его обо всем и обещай ему то, в чем он нуждается; скажи ему, чтобы он повернул обратно домой. Если же он откажется возвратиться домой, то лиши его жизни!

И вот Уодесаг предстал перед бедняком и спрашивает его:

— Куда ты направляешься, добрый старик?

Он и ему тоже объяснил:

— Я сам не знаю, куда я иду. У меня появились дети, и я больше не в силах содержать их; и днем, и ночью мы работаем, и все-таки их не во что одеть, нечем их кормить. Я не в силах был больше смотреть на мучения своих детей и поклялся, что не вернусь домой до тех пор, пока не заработаю что-нибудь. Я буду идти по своей дороге и, может быть, найду смерть, где мне это суждено. По-моему, это будет лучше, чем смотреть на страдания детей своих.

И тогда Уодесаг ему говорит:

— В таком случае, добрый старик, не ходи больше никуда, возвращайся домой! Когда ты вернешься, ты найдешь там в избытке все, чего только пожелает твоя душа. Единый бог пожалел тебя.

Старик спрашивает и его:

— Скажи мне, кто же ты такой? Мне никакого божьего дара не нужно, но скажи, кто ты сам?

— А я — Уодесаг, — говорит он ему, — тот, кто лишает души все живое на свете.

— А-а, значит, ты — Уодесаг? — говорит старик.

— Да!

— В таком случае твой совет я принимаю! Ты — очень справедливый человек! Ты лишаешь кого-либо души только по велению бога. Ты не делаешь различия между богатым и бедным, стариком и ребенком, ты ни от кого не берешь взятки, ты очень честный работник. Мне не нужно никакого божьего дара, но ты сам, если только ты в силах, помоги мне! По твоему слову я возвращусь обратно домой.

Уодесаг впал в раздумье и говорит про себя:

— Что же мне с ним делать? Что ему подарить, когда у меня ничего нет? Если он не возвратится обратно по моему слову, то я должен буду в угоду богу лишить его жизни!

У Уодесага не было никакого имущества, кроме зеркала в кармане. Он вспомнил о нем, достал его из кармана и говорит старику:

— Кроме вот этого зеркала, у меня ничего нет. Дарю его тебе. А зеркало это не простое, — добавил он. — В первом же селе, куда ты прибудешь, спроси: «У кого здесь тяжелобольной?» Тебе укажут: «Тяжелобольной имеется вот там-то». Ты зайдешь туда и скажешь: «Я врач, покажите мне своего больного, может быть, я смогу его вылечить». Когда тебе разрешат видеть больного, ты попроси всех выйти, сказав: «Оставьте меня одного с больным!» Закроешь за ними дверь, отвернешься лицом к углу, достанешь из кармана зеркало так, чтобы и больной не заметил этого, и посмотри в зеркало! Если в зеркале ты увидишь меня, то спрячь зеркало и скажи: «Я не могу его вылечить!» Выйдешь и будешь искать другого больного. Если же ты меня в зеркале не увидишь — а смотри в него долго, — то спрячь зеркало, открой дверь, пригласи людей к больному, скажи им: «Я могу вылечить этого больного; если вы желаете, то поручите его мне; но сами вы уходите, пусть никто другой его не навещает. Кроме меня самого, никто здесь не нужен».