скотины, чем же ты заложишь основание для размножения скота?

— Я отправлюсь с тем скотом, что у меня имеется, — отвечает он, — а там будет видно.

И вот старик-кударец отправился на Муртазатскую равнину. Он достиг ее и стал ее обходить, чтобы узнать, что она из себя представляет.

В те времена в Муртазатах земля не распахивалась, сена там никто не косил; была богатая, нетронутая земля. Старик разыскал место, где были вода, лес и земля и сказал сам себе: «Вот тут я обоснуюсь, построю кутаны». Он оставил там метки и сейчас же вернулся обратно в Кударское ущелье в весьма радостном настроении оттого, что он нашел землю и сможет развести скот.

— Теперь уже нам невозможно больше оставаться здесь, — сказал он своей жене. — Я нашел очень хорошую землю.

Он оседлал своего осла и нагрузил на него муки столько, сколько нужно было, котел, ведро, столик, топор, нож, постель, поношенную одежду — одним словом, все необходимое. Погоняя впереди себя козу с козленком, он выступил в дорогу и прибыл в Муртазата. Остановил своего осла на месте, где он оставил метки, отпустил пастись осла, козу с козленком, а сам прилег отдохнуть.

Наступил вечер. Он постелил себе постель и лег спать. Утром он принялся за работу и устроил кутан на тысячу овец, а затем шатер на десять человек.

И стал старик-кударец жить там, охраняя осла своего и козу с козленком.

Как раз в это время Уасгерги надумал:

— Пойду проведаю богатых скотом людей, испытаю, как они живут с народом.

Рядом с кутаном старика-кударца были расположены кутаны трех братьев; у каждого из них был свой отдельный кутан, у каждого скота видимо-невидимо; они были необычайно богаты и жили в свое удовольствие.

Уасгерги добрался до кутана одного из них и обратился с приветствием к его чабанам:

— Да умножится скотина ваша, добрые чабаны!

— Да будет дело твое правое! — ответили ему. — Я путник и хотел бы, чтобы вы дали мне приют.

А они ему ответили:

— У нас из скотины нашей ничего больше не останется, если будем давать приют всем праздно проходящим мимо нас по дороге. Мы никак не можем дать тебе приют!

— В таком случае счастливо оставаться вам! — сказал он им и направился дальше.

Он подошел к чабанам другого брата, приветствовал их как раз в тот момент, когда они в суматохе убирали свой скот:

— Да умножится скотина ваша, добрые чабаны!

— Да будет дело твое правое, — отвечают ему чабаны.

— Я — путник, устал идти пешком, ночь меня настигла в пути, прошу о приюте.

И они ему ответили так же:

— Мы тебя не можем принять! Мы не можем оказывать приют всем проходящим мимо нас по этой дороге. Если всех их принимать как гостей, то у нас и скота не останется!

Он попрощался с ними, пожелал им спокойного вечера.

Дошел до чабанов третьего брата; они уже убрали свою скотину и спокойно сидели в шалаше; он закричал им:

— Да умножится скотина ваша, славные чабаны!

К нему выскочил один из чабанов и сказал ему:

— Да будет дело твое правым!

Уасгерги объяснил ему, что он путник, и попросил приюта, а тот рассвирепел и вместо ответа натравил на него собак. Они окружили его со всех сторон и чуть-чуть не разорвали, но Уасгерги стал отгонять их от себя палкой и насилу отбился.

Сильно разгневанный, пошел он по дороге дальше и поравнялся с кутаном старика-кударца. Смотрит — никого и ничего нет, а из шалаша идет дым. Он удивился: как это в таком большом кутане, который находится в хорошем состоянии, не видно никакой скотины?

Так как из шалаша шел дым, то он позвал:

— Да умножится скотина твоя, славный чабан!

На зов выбежал старик-кударец, руки его были в тесте, так как он готовил себе лепешку.

— Да будет дело твое прямое, славный гость! — говорит он ему.

Уасгерги его просит:

— Я — путник, добрый чабан. Уже поздновато, но все-таки прошу дать мне приют!

Старик-кударец отвечает ему:

— Да съем я твои болезни, я не могу отказать тебе в приюте! На что мне еще скотина, если я не буду принимать гостей! Гость — божий гость! Заходи! — так сказал он ему, быстро завел его в свой шалаш, усадил его, а затем говорит: — Гость мой славный! Ты меня застал за приготовлением лепешек, и пусть тебе не будет неприятно, я закончу свою работу.

Он принялся за работу и стал готовить лепешки, но его все время беспокоила мысль: «Чем я его накормлю? Поставлю перед ним лепешку и рассол? — волнуется он. — Заколоть козу? Но что станется с козленком? Зарезать козленка? Но тогда коза моя будет кричать по козленку своему. Ну, — решил он, — зарежу своего козленка, а коза моя окотится новым».

Он выбежал из шалаша, поймал козленка и быстро зарезал его со словами:

— Для кого лучшего я могу его зарезать!

Он занес тушу козленка в шалаш, и Уасгерги пожалел его.

— Зачем ты его зарезал? — сказал он старику-кударцу. — Не нужно было его резать, я ведь не такой гость, из-за которого стоит слишком хлопотать, чтобы оказать ему особое внимание. Мне было бы достаточно твоей лепешки и рассола, которые у тебя есть.

Старик-кударец его успокаивает:

— Ничего, не беспокойся! Тот бог, который дал его мне, даст и другого.

Уасгерги промолчал, а старик-кударец быстро управился с козленком, бросил мясо в котел и сварил его. Вареное мясо он выложил на финг вместе с лепешками и рассолом. Пока они ужинали, наступило время сна, и старик-кударец уложил гостя на свою постель.

Легли спать. Усталый старик-кударец заснул. Уасгерги же приподнялся на постели и сказал:

— О единый бог, создавший нас из ничего! Все находится в твоих руках, и я прошу тебя: пусть овцы вот тех братьев сегодня ночью окаменеют, а этому старику, о единый бог, дай столько, чтобы он был обрадован!

После этого Уасгерги растянулся на своей постели. Прошло немного времени, и кутан старика- кударца наполнился отарой, которая подняла шум. А овцы трех братьев окаменели.

Уасгерги обращается к старику:

— Старик, спишь ли ты? Проснись-ка, выйди наружу! Скотина твоя подняла шум, может быть, зверь напал на нее.

На некоторое время старик-кударец притих, ничего не ответил Уасгерги, а затем говорит ему:

— Добрый гость, почему ты издеваешься надо мной? У меня имелись только коза и козленок; козленка я зарезал, коза же и осел спят около меня. Почему ты издеваешься надо мной?

Уасгерги опять ему говорит:

— Я не издеваюсь над тобой, но выйди к своей скотине, я боюсь за нее.

Старик-кударец из уважения к гостю встал, вышел из шалаша и видит: кутан его переполнен белыми, черноголовыми овцами.

Он решил, что это чужие овцы и что они приблудились к нему от хозяина, который только недавно переселился сюда, — ведь здесь таких овец ни у кого не было. Вернулся он в шалаш и сказал своему гостю:

— Это чужие овцы. Откуда у меня могут быть такие овцы? До утра я их задержал в своем кутане, а утром их выпущу.

Уасгерги же ему говорит:

— Они не чужие, они — твои. Единый бог дал их тебе, никто другой их не назовет своими. Не бойся и

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату