IОбрежьте телефон, часы остановите,Собачьи драки из-за кости прекратите,Умолкни пианино, под барабана дробиНесите гроб, оплакивайте скорби.Пусть кружат самолеты в небе хмуром,Вычерчивая буквами: Он умер.На шеи белые наденьте черный траур,Пусть ходят в черном все по тротуарам.Он был мне всем: и севером, и югом,Рабочим днем, и праздничным досугом,Луною, полночью, мелодией сердечной, —Но я не прав: любовь не длится вечно.Не надо звезд, пусть все дождем зальется;Зачем луна? Снимите с неба солнце;Леса срубите, океаны слейте —Меня теперь ничто не радует на свете.IIЛетним днем у речки солнечной долинойЯ и Джон ходили по дороге длинной,А цветы цвели у ног, птицы щебетали,Сладко спорили в ветвях о любовной тайне;'Поиграем же, о Джонни' — я, прильнув, шепталаНо, нахмурясь, как гроза, он ушел устало.В Чарити Ма'тине Болл нас в Рождество позвали;Помню, в пятницу мы с ним оказались в зале,Пол был гладок и блестел, оркестр гремел гобоем,Джонни был красив собой, я ж — горда собою.'О, мой Джонни, до утра я танцевать мечтала':Но, нахмурясь, как гроза, он ушел устало.Не забыть в Гранд Опера этот миг чудесный,Когда звезды все лучились музыкой небесной.Звезд алмазы, жемчуга падали, искристые,Золотом и серебром на платья шелковистые;'Я на небе, о мой Джон' — я ему шептала,Но, нахмурясь, как гроза, он ушел устало.Он собою был красив — цветущий сад у пашни,Он был строен и высок, как Эйфелева башня,Мы, гуляя, в вальсе с ним кружились, чтоб согреться,Его глаза, улыбка, смех насквозь пронзали сердце;'Женись на мне, о Джонни, тебя любить я стану',Но, нахмурясь, как гроза, он ушел устало.О тебе мечтала, Джонни, прошлой ночью, право,Слева — солнце ты мое и луна — справа;Море было голубым на зеленом фоне,Звезды баловали нас игрой на саксофоне;Я лежу на глубине под землею талой,Но, нахмурясь, как гроза, ты ушел устало.
На вид мой доктор — куропатка,Коротконог и гузка гладка;Он — эндоморф, чьи нежны руки,Кто никогда твердить от скукиНе станет о вреде порока;И мне у смертного порогаНе будет строить кислых рож,А скажет прямо: 'Ты умрешь'.
