передачи. А позднее, уложив детей спать, взрослые тайком от них вслушивались в вечерние сводки с войны, развязанной Германией против Франции и Британии. Правда, новая война воспринималась ими как заслуженная кара, которую навлек на себя загнивающий капиталистический мир. Два года назад Советский Союз и Германия подписали акт о ненападении, так что советский народ мог жить спокойно, а эта война касалась других стран и народов, находящихся за многие тысячи верст от днепровских степей.
То лето было очень жарким. С выжженных зноем полей ветер гнал по степи клубы пыли, и она садилась тонким коричневатым слоем на строения и деревья. В этом пекле у детей продолжалась обычная жизнь, а тем временем германская армия уже сосредоточила свои силы на советской границе.
Двадцать второго июня 1941 года Гитлер начал стремительное наступление — операция носила название «план Барбаросса» — и быстро сломил сопротивление Красной армии. Сестры не знали, что их дядя Исаак, инженер, ушел на фронт летчиком, но в первые же дни войны его бомбардировщик «По-2» был сбит над Белоруссией «мессершмиттами», которые расчищали воздушное пространство перед подходящими войсками вермахта. Родственникам так и не удалось узнать, где его могила, да и был ли он вообще похоронен.
Детям сказали о нападении фашистов только через несколько дней их учителя, которые, в свою очередь, услышали об этом по радио, когда сообщили, что Красная армия героически отражает натиск вероломного неприятеля. К несчастью, все обстояло гораздо хуже. Уже через четыре дня пал Минск, а к 27 июня две германские армии продвинулись на советскую территорию почти на 300 километров, тогда как третья армия стремительно двигалась к Москве. 21 августа войска вермахта перерезали железную дорогу Москва — Ленинград, а их бронетанковые дивизии устремились по пшеничным полям Украины к Сталинграду и к нефтяным промыслам Кавказа.
Киев оказался во власти немцев 19 сентября. Спустя несколько дней уже до Верхнеднепровска доносился отдаленный грохот пушек. Ленина была в школе, когда во дворе появились грузовики, чтобы отвезти старших детей копать траншеи. Им велели оставить учебники в классе и побыстрее залезать в машины. Ленина не сомневалась, что они скоро вернутся, наверное, прямо к ужину. Людмила была у себя в младшем классе и не видела, как уехала Ленина.
Больше она в Верхнеднепровск не вернулась. Ее детский рабочий отряд отвезли на окраину города, где ребята целыми днями рыли траншеи. Уже через несколько дней из-за наступления немцев им пришлось отходить на восток. Невероятно уставшие подростки урывали для сна каждую свободную минутку, устраиваясь где придется: то на мешках, постелив их прямо на пол в цеху, из которого спешно эвакуировали оборудование, то на грудах вырытой земли. Днем они копали траншеи, а по ночам шли, отступая перед приближающимися немецкими войсками. Ленина не могла ни вернуться в детский дом, ни узнать, что стало с Людмилой и остальными детьми.
Сама Людмила не многое помнит из того, что произошло потом. Ее воспоминания о тех временах настолько же смутны, насколько ясны воспоминания Ленины. Правда, многое она узнала уже после войны от одного из своих одноклассников — его оставили собирать вещи, когда почти всех увезли рыть траншеи. И еще от Якова Мичника, директора детского дома, ставшего их другом и спасителем.
В первых числах октября линия фронта приблизилась к Верхнеднепровску, и над детьми, оставшимися в детском доме и в больнице, нависла огромная опасность. Весь транспорт был мобилизован, и когда бомбы стали рваться уже неподалеку, работники детского дома решили вывезти детей единственно возможным путем — переправив на другой берег Днепра, благо что до него было рукой подать. По приказу директора построили два больших плота, на которые быстро перевели оставшихся детишек, и с наступлением ночи, когда небо озарялось вспышками от разрывов артиллерийских снарядов, шестеро воспитателей, вооружившись длинными шестами и упираясь ими в дно, с трудом вывели плоты на середину реки, где их подхватило течением и понесло в темноту.
Глава 6
Война
Ни шагу назад!
Всю ночь плоты медленно плыли по Днепру. На рассвете их прибило к деревне на восточном берегу. У здешних колхозников нашлись лошади, и детей рассадили в телеги и отвезли на ближайшую крупную железнодорожную станцию — в Запорожье. Город был охвачен паникой перед приближением немцев, и Мичник, доставив сюда ребятишек, передал их на попечение местных властей. Больше он их не видел, лишь после войны Ленина и другие его воспитанники приезжали навестить и поблагодарить своего спасителя. В Запорожье детдомовцы влились в огромный поток беженцев, уходящих на восток.
Воспоминания маленькой Людмилы об эвакуации, во время отступления Красной армии осенью и зимой 1941 года, складываются из отрывочных картин. Она помнит, как стоит у высокого окна и видит простирающуюся перед ней плоскую равнину, за окном кружатся большие снежинки, а там, вдали, на землю падают бомбы, и она чувствует, как сотрясаются половицы у нее под ногами. Видит себя среди детдомовских ребят в дождливый осенний день — они стоят на обочине, вдоль разъезженной дороги и протягивают кружки с водой солдатам, которые бесконечными шеренгами идут в сторону передовой. Вспоминает, как лежит ночью в лесу, дрожа под тонким одеялом, и прислушивается к страшной, неестественной тишине леса.
Дети постоянно были в пути. По ночам кое-где вспыхивали прожектора и гремели взрывы. Однажды, вспоминает Людмила, они ехали в тяжелой крестьянской телеге, и каждый ребенок держал над головой ветку дерева для маскировки от атакующих их самолетов. И огромная лошадь, и ее упряжь тоже были прикрыты ветками. Почему-то эта картинка особенно живо встает передо мной: моя мама сидит вместе с другими детьми на дне телеги, с надеждой сжимая в руке ветку, словно талисман, оберегающий от бомб, — маленький, искалеченный болезнью, испуганный и одинокий ребенок, которого везут на восток, по волжским безбрежным степям.
Малышей эвакуировали все дальше и дальше от линии фронта, в глубь России. Не всегда находился для них транспорт, и тогда по нескольку дней и даже недель они жили в какой-нибудь деревне, ожидая, когда их переправят в более безопасное место. Где-то западнее Сталинграда детдомовцы застряли в потоке беженцев, которые окружали их со всех сторон, казалось, люди и машины заполонили всю степь, до самого горизонта. Жестокую холодную зиму Людмила прожила в занесенной снегом деревушке — там, страдая от голода, сироты таскали из амбаров жмых и дрались за еду с местной детворой. Ранней весной 1942-го кто- то наконец вспомнил о маленьких ребятишках и перевез их в колхоз, поближе к Волге. Людмила помнит, как в стылом молчаливом лесу ищет среди прошлогодней травы бледные, водянистые ягоды, как помогает крестьянкам мыть полы, за что получает хлебные корки.
Каким-то чудом, как раз в то время, когда Шестая немецкая армия начала наступление на Сталинград, кто-то пристроил ребят на большой американский грузовик «студебекер», ехать на котором было настоящей роскошью. Он доставил их в город всего за несколько дней до подхода немцев. Скорее всего, это, было после 23 августа 1942 года, когда красноармейцы уже взорвали мост, потому что Людмила помнит, как они пересекали Волгу на барже, до отказа заполненной беженцами, и видела торчащие из воды фермы
