списке значилось не так уж много имен — складывание и весомантия считались самым тайным из всех тайных знаний, малоисследованной областью паранормального. Бэрон и Коллингсвуд заглядывали в офисы, колледжи, задние комнаты центральных магазинов. «Можем мы где-нибудь поговорить наедине?» — так начинал Бэрон, а Коллингсвуд — иначе: «Что вы знаете о том, как из большой хреновины сделать маленькую?»
Одно из имен в списке принадлежало учителю естествознания.
— Быстрее, босс, дадим ребятам передышку, а? — сказала Коллингсвуд и прошла мимо учеников, изумленно уставившихся на нее из-за бунзеновских горелок. — Джордж Карр? — осведомилась она. — Что вы знаете о том, как из большой хреновины сделать маленькую?
— Развлекаетесь? — спросил Карр; они прогуливались по игровой площадке. — В чем дело? Какой-то учитель естествознания когда-то сказал, что из вас ни черта не выйдет?
— Нет. Все они знали, что из меня выйдет до черта и больше.
— Что от меня нужно отделу по борьбе с сектами?
— Просто проверяем некоторые показания, — объяснил Бэрон.
— Применяли свои умения? — спросила Коллингсвуд. — Усадкой по заказу занимались?
— Нет. Я не настолько в этом деле хорош и не настолько заинтересован. Делаю лишь то, что мне самому нужно.
— Что же именно?
— Поезжайте как-нибудь со мной на отдых. Одежда на три недели в одной сумочке.
— А мог бы я прихватить свою собаку? — поинтересовался Бэрон.
— Что? Ни в коем разе. Слишком сложно, не мой уровень. Может, мне и удалось бы засунуть вашего Тузика в сумку, но вряд ли после распаковки он станет приносить вам палку.
— Но это возможно?
— Конечно. Есть несколько человек, которым это под силу. — Он поскреб себя по щетине. — Про Андерса слышали?
Бэрон и Коллингсвуд быстро переглянулись.
— Андерс? — сказал Бэрон.
— Андерс Хупер. Держит лавку в Челси, приятное место. Узкий специалист. Очень хорош.
— Так почему же мы о нем не слыхали? — спросил Бэрон, помахивая списком.
— Он только начал. Профессионально занимается этим около года. Теперь он весьма хорош, к тому же крайне заинтересован в деньгах.
— Ну а как же получилось, что
Карр улыбнулся.
— Я научил его, как это делать. Передавайте привет от мистера Мияги[13].
Заведение Хупера стояло в одном квартале с кулинарией, лавкой, торгующей путеводителями, цветочным магазином и называлось «Сделай по-японски!». Буквы названия, точно герои манги, таращились из витрины рядом с конструкторами для сборки игрушечных роботов и нунчаками. На полках примерно треть места занимали книги по философии, математике и оригами. Остальное место было отведено стопкам листов бумаги с образцами складывания: невероятные предметы (динозавры, рыба, бутылки Клейна, сложнейшие геометрические фигуры), и каждый был сделан из неразрезанного листа бумаги.
— Здорово. — Коллингсвуд одобрительно улыбнулась. — Здорово, просто класс.
Из заднего помещения вышел молодой человек в гандамовской[14] футболке.
— Доброе утро, — сказал он; Андерс Хупер оказался высоким полукровкой. — Могу я чем-нибудь… — он запнулся при виде формы Коллингсвуд, — вам помочь?
— Быть может, — сказала она. — Продажи позволяют платить за аренду?
— Кто вы?
— Отвечайте на вопрос, мистер Хупер, — вступил в разговор Бэрон.
— Конечно. Многие интересуются анимэ и разными смежными товарами. У нас прекрасный выбор…
— Всю эту хрень можно купить в интернете, — перебила его Коллингсвуд. — Люди сюда приходят?
— Конечно. У нас…
— Как насчет вашего ори, мать его, гами?
Хупер моргнул.
— Насчет него? Конечно, это уже не для всех…
Свои мысли он прикрывал довольно плотным туманом, но:
— Для таких, как вы, верно? Тут же долбаное Челси. Как у вас все окупается? Мы говорили с мистером Карром. Между прочим, передавал привет. Сказал, что вы занимаетесь складыванием на заказ. Верно, Андерс?
Он облокотился на прилавок, посмотрел на Бэрона, потом на Коллингсвуд и быстро глянул по сторонам, точно кто-то мог подслушивать.
— Что вы хотите узнать? — спросил он. — Я не сделал ничего противозаконного.
— Никто и не говорил, что вы сделали, — сказала Коллингсвуд. — Но кое-кто другой сделал, чтоб ему. Зачем вы влезли во все это?
— Ради минимизации, — сказал Андерс. — Дело здесь не в простом сдавливании, не в применении силы. В топографии, как-то так. Кто-нибудь типа Карра, нет, я без обид говорю, это же он учил меня поначалу, но только азам, будет, ну… — Он подвигал руками, словно вымешивал тесто. — Впихивать вещи. Набивать ими чемодан.
— Примерно так он и говорил, — сказал Бэрон.
— Знаете, если это именно то, что вы хотите, тогда чудесно. Но… — Он попытался что-то изобразить руками. — Планургия нужна, чтобы помещать вещи в другие пространства, понимаете? Реальные вещи, с краями, поверхностями и всем таким прочим. Если взять оригами, то сохраняется вся поверхность, без разрезов, понимаете? Смысл в том, что сложенное можно также и развернуть. Улавливаете?
— И у вас не возникает проблем из-за того, что все это, ну,
— Не так уж много. За последние несколько лет в оригами произошла революция… Что такое?
Коллингсвуд зашлась в хохоте, затем и Бэрон. Наконец у Андерса достало любезности захихикать.
— Ладно, прошу прощения, — сказал он, — но так оно и есть. Компьютеры помогают. Мы живем в эпоху — что ж, это вам тоже понравится —
— Традиции — это для чайников, — отрезала она.
Андерс рассмеялся.
— Как скажете… Матабстракции, учет визионарных чисел и тому подобное, это для вас что-нибудь значит?
— Продолжайте.
— Простите. Я к тому, что есть способы… — Он наклонился над кассовым аппаратом, зажав цифровой экранчик между большим пальцем и указательным, и стал его сворачивать.
Коллингсвуд наблюдала за происходящим. Андерс вертел аппарат туда-сюда, убирая его за клавиши. Он мягко сворачивал его по спирали. Объемистое устройство складывалось по линиям сгиба, различные виды неповрежденных плоскостей скользили позади друг друга, как будто наблюдаемые в нескольких ракурсах одновременно. Через полторы минуты на столе, по-прежнему соединенный с сетевым шнуром
