Оружейники разбежались. Зачем им было оставаться? Бёрн осталась. Зачем и куда ей было идти? Она позволила Билли разоружить ее и опустила руку в лужицу воды на полу.

— Классно управился, — одобрила Коллингсвуд.

Билли сидел, прислонившись спиной к мокрой стене. Итак, Лондон спасен от космического тоталитаризма Гризаментовых письмен. Послышались шаги Саиры и Саймона, увидевших, как бегут враги. Коллингсвуд повернулась, когда они вошли.

— А теперь никому не двигаться! — приказала она. — Полиция. — Они уставились на нее. — Да ладно, это я прикалываюсь. Что случилось, Билли? Боже, посмотрите на эту хрень! Что это он так выдрючивается?

Архитевтис вяло извивался. Коллингсвуд слегка придерживала Бёрн, которая поникла и не пыталась бороться.

— Где твой призрак? — спросил Билли у Саймона.

— Кажется, ушел.

Раздались вой сирены и шуршание колес по мокрой от морской воды мостовой. Полиция появилась довольно быстро.

— Привет, Бэрон, — сказал Билли.

Тот, выпучив глаза при виде такого разорения, вошел с пистолетом на изготовку. Полицейские, ошалев от увиденного, глазели на подергивающегося спрута и обессиленных участников битвы.

— Билли, — сказал Бэрон. — Билли, чертов Билли Харроу, я в жизни такого не видел…

— Босс, — сказала Коллингсвуд и повернулась к нему спиной. — Смотрите-ка, вы даже доехали.

Она закурила.

— Чем вы тут, черт побери, занимались? — поинтересовался Бэрон.

— Могу просветить вас, — предложила Коллингсвуд.

— Где Варди? — спросил Билли.

Бэрон пожал плечами.

— Ты пойдешь со мной, Билли.

— Молодец, босс, — сказала Коллингсвуд. — Покажите им, что к чему.

— Хватит уже ваших издевок, Кэт.

— Я поеду с вами. — Билли кивнул. — Смогу хотя бы поспать.

— И что со всем этим делать? — Бэрон оглядел помещение.

— Коллингсвуд напишет отчет, — ответил Билли.

— Это вряд ли, — отозвалась та, осматривая комнату, прищуриваясь и принюхиваясь, верша колдовство. — Погодите.

Билли приблизился к архитевтису. Бэрон позволил ему подойти к аквариуму, но присматривал за ним. Билли заговорил со спрутом шепотом, словно с норовистой собакой.

— Привет, — сказал он восьмиметровому законсервированному, вооруженному многочисленными щупальцами новорожденному существу, которое двигалось в остатках консерванта, обмазываясь жидкостью при помощи цепких конечностей. Как бы ему хотелось погрузиться в формалин целиком!

— Это еще не конец, — сообщила Коллингсвуд мертвым голосом.

— Слушай, — обратился Билли к архитевтису; тот шевелил щупальцами в руку толщиной. — Ты справился. Ты нас спас.

В ответ раздалось хлюпанье. Коллингсвуд глубоко дышала и смотрела на Билли с каким-то измученным выражением. Саира хмурилась. Билли снова услышал влажный звук.

Это была огромная куча рыбьей плоти, которую Билли давно заприметил. Оно глядело со злобой. Что-то качнулось, перевалившись с одной стороны на другую. Это было рогатое чудовище, огромный морской черт, раздавленный собственным весом и совершенно беспомощный на суше, который мучительно старался открыть сжатую ротовую щель. Он смотрел, как человек приближается, и снова покачал из стороны в сторону приманкой — все еще светящейся ловушкой на длинном отростке, что торчал из его лба. Может, он пытался заманить Билли к себе в пасть, даже сейчас, когда задыхался в воздухе?

Нет. То были не судорожные подергивания, не имитация движений рыбок, которая применялась для охоты. Это маятникообразное покачивание было человеческим жестом. Существо говорило на своем языке, изображая отрицание. Билли сказал архитевтису: «Ты спас нас», а море ответило: «Нет, нет, нет, нет, нет».

— Что за черт? — прошептал Билли.

— Что это значит? — сказала Саира. — Что происходит?

— Это еще не конец, — объявила Коллингсвуд. — Твою мать. — Она истекала кровью. Кровь текла из глаз, из носа, изо рта. Она сплюнула сигарету вместе с кровью. — Проклятье. Он совсем близко.

Билли закрыл глаза, содрогаясь от страшного предчувствия.

— Он по-прежнему… — начал он и, к своему ужасу, почувствовал, что его руки стянуты сзади; это Бэрон надел на него наручники. — Вы с ума сошли? Сейчас все запылает.

— Заткни поддувало, ты, — велел Бэрон и жестом приказал одному из своих людей надеть наручники на Саиру.

— Ой, что-то уж очень хреново, — сказала Коллингсвуд. — Босс, не будьте придурком.

Экстрасенсам всего потайного Лондона, всего Ересиополиса следовало молиться о том, чтобы их пророчества оказались ошибочными: они чувствовали, как на город быстро надвигается сожженное ничто.

— Отпустите меня, — сказал Билли.

— Бэрон, подождите, — сказала Коллингсвуд.

— Это с самого начала не имело смысла, — сообщила Саира; Билли посмотрел на нее. — Неважно, насколько сильны чернила кракена, с их помощью никак нельзя… со всем покончить. Сжечь. Даже если бы он хотел, то зачем?..

— Босс, — снова обратилась к Бэрону Коллингсвуд, — дайте им секунду.

— Есть такое, может все прекратить? — задумчиво произнесла Саира. — Огонь, спрут…

Билли смотрел, думал, вспоминал все, что слышал и видел, каждое мгновение, углубляясь в прошлое на много недель.

— Кончают, чтобы начать все снова, — сказал он. — С самого начала. Для этого сжигают в обратную сторону. Это не конец… Это перезагрузка.

— Выходи, — приказал Бэрон. — Шевелись, Харроу.

— Как это? — спросила Саира у Билли.

— Выжечь все, что увело нас в неверном направлении. Если вы хотите запустить другую программу. Боже мой, бедный спрут изначально был ни при чем… Просто свидетель. Мы начали все это. И вы. Фитч говорил, что это тем ближе, чем сильнее вы стараетесь защитить его. Вы привлекли его внимание.

Послышался надрывный звук. Все посмотрели наверх. Это растягивалось небо, готовое разразиться огнем.

— Как далеко до Дарвиновского центра? — спросил Билли. — Как далеко до музея?

— Четыре-пять миль, — ответила Коллингсвуд.

— Выходи, — зачем-то повторил Бэрон.

— Слишком далеко… Бэрон, вы можете отправить сообщение для… Надо кого-то найти…

— Заткнись, или баллончиком успокою, — сказал тот. — Меня тошнит от всего этого.

— Босс, это вы заткнитесь. — Коллингсвуд покачала головой; мгновение, и вот уже Бэрон с негодованием моргает, вдруг ощутив, что не может произнести ни слова. — Что ты говоришь, Харроу?

Что-то новое началось в тот момент, когда лондонманты узнали о плане Гризамента, когда Эл Адлер, уважающий традиции и проникнутый почтительностью, как учил его босс, явился к ним для якобы бесполезного чтения будущего. Это новое окрепло, когда кракена украли и альтернатив стало меньше. Но именно после того, как на это новое ополчились ангелы памяти, его чувствительность, его метасамость стали достаточно велики.

— Почему здесь нет ангела памяти? — сказал Билли. — Он должен быть моим ангелом-хранителем,

Вы читаете Кракен
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату