колокольчиком на шее мгновенно прекратила жевать и, покинув стадо, затрусила вниз по склону, пересекла долину и начала подниматься на противоположную гору. Вместе с этим животным пастух двинулся дальше, и вскоре они скрылись за гребнем. Прошло совсем немного времени, и среди коз распространилась паника. Они забыли о еде. Они оглядывались в поисках пастуха. Но его нигде не было видно. Они, очевидно, поняли, что и вожака с колокольчиком на шее тоже нет среди них. Издалека донесся странный призыв пастуха, напоминающий смех, и стоило ему прозвучать, как все стадо разом бросилось сначала вниз, а потом вверх по склону.
Любопытно, как повели бы себя с палестинскими животными английские пастушеские псы? Ведь наши принципы управления отарой или стадом неизвестны ни арабским пастухам, ни их подопечным. Здесь все осуществляется с помощью звуков, и овцы безропотно следуют за пастырем, словно собаки. А собак арабы используют не для того, чтобы загонять скот, а только чтобы охранять его от воров и диких зверей.
Однажды ранним утром неподалеку от Вифлеема я видел исключительную картину. Два пастуха, очевидно, провели ночь в пещере, вместе с животными. Все овцы перемешались, а пришло время пастухам двигаться в разном направлении. Один из них встал на некотором расстоянии от овец и начал выкликать своих. Одна за другой овцы побежали к нему, и вскоре вокруг человека собралось все его стадо.
Еще интереснее отметить, что Иисус, должно быть, не раз видел нечто подобное и описал эту сцену так:
«И он зовет своих овец по имени и выводит их. И когда выведет своих овец, идет перед ними; а овцы за ним идут, потому что знают голос его. За чужим же голосом не идут, но бегут от него, потому что не знают чужого голоса. Сию притчу сказал им Иисус… Я есмь пастырь добрый; и знаю моих, и мои знают Меня»48.
С чувством глубокого удовлетворения осознаешь, сколь многое в евангелиях, почитаемое простыми фигурами речи, является буквальным и непосредственным описанием вещей и обычаев, характерных для того времени, когда Иисус и ученики ходили по дорогам Палестины. Заурядные бытовые картины так часто упоминаются в речи Иисуса, что многие из Его высказываний и притч действительно основываются на происходящем вокруг. Ныне, перечитывая евангелия, я всегда представляю Его указующим на поле цветов, когда Иисус говорит: «Задумайтесь о лилиях полевых», а приведенная выше притча из Евангелия от Иоанна является зарисовкой из жизни пастухов.
Одна из причин такой странной близости и взаимопонимания между пастухом и овцами в Святой Земле заключается в том, что здесь овец обычно лишь стригут и доят, а потому они живут вместе, как единое стадо, в течение продолжительного времени. И пастух проводит с ними всю жизнь. Он с ними с момента рождения, днем и ночью, и когда приводит овец в пещеру на ночлег, сам он остается с ними.
Во времена Иисуса овец в Палестине было еще больше, чем в наши дни. Храмовые жертвоприношения требовали значительного количества животных. Когда Соломон освящал Храм, он принес в жертву 120 000 овец. Немыслимые стада должны были сходиться к алтарю со всех концов страны по дорогам Палестины. Пастухи из Вифлеема в момент рождения Христа, без сомнения, охраняли храмовые стада, предназначенные для жертвоприношения, с вершины, известной как Мигдаль Эдер — «сторожевой башни стад».
Тип животных мало изменился со времен Моисея. Это особые овцы, курдючные, в других местах я таких не видел. Главной отличительной их чертой является широкий толстый хвост или, точнее, огузок, жировой мешок. Он разрастается до огромных размеров и, как мне говорили, его иногда привязывают к спине овцы. Геродот первым заметил, что пастухи иногда изготавливают маленькие тележки, чтобы перевозить огромные хвосты овец! Такого способа я не видел, и никто из жителей Палестины, которых я расспрашивал, об этом не слышал.
Вес таких хвостов, вероятно, велик. Я читал, что иногда он достигает 20 фунтов, при том что сама овца может весить около 60 фунтов. Овечий жир напоминает нечто среднее между маслом и внутренним салом, и бедуины считают его исключительным деликатесом. И в этом, как и во многом другом, они воспроизводят традиции Ветхого Завета. Потому что овечьи хвосты с жиром упоминаются в Библии. В книге Исход сказано, что «И возьми от овна тук и курдюк»49, а в книге Левит говорится, что во время богослужения священник должен взять «весь курдюк… по самую хребтовую кость»50. Яхве сам называл овечий жир главным лакомством.
Есть два любопытных упоминания об овцах — точнее, о баранах и агнцах — в Псалтири:
«Горы прыгали, как овны, и холмы, как агнцы»51.
«Глас Господа сокрушает кедры; Господь сокрушает кедры ливанские. И заставляет их скакать, подобно тельцу; Ливан и Сирион — подобно молодому единорогу»52.
Думаю, никто не воспринимает эти слова буквально, то есть не воображает, что названные животные и вправду скачут, а если и так, то разве что от восторга — может быть, ягнята резвятся весной, но взрослые бараны ведут себя так крайне редко. Я задумался: а не учили ли израильтяне свои стада скакать или танцевать? Если так, строки приобретают новый смысл. Я спрашиваю себя об этом, потому что наткнулся на странное упоминание о танцующих овцах в рассказе миссионера Стивена Шульца, посетившего Палестину в 1745 году.
Он повествует о том, как его развлекали в лагере бедуинов на равнине Изреель и как женщины хором возносили импровизированные хвалы — так поступают они и сейчас. Тем временем, в качестве особого жеста уважения к гостям, местные пастухи прогнали перед ними свои стада.
Шульц пишет:
Помимо криков радости, доносившихся из женского шатра, через мужской шатер провели овец. Сделано это было следующим образом: пастух шел впереди и играл на дудке или свирели, а овцы следовали за ним. Когда пастух менял тон на своем инструменте, повышая его или понижая, замедляя или ускоряя темп, овцы выполняли соответствующие движения с точностью французских танцоров, исполняющих менуэт. Как только один пастух прошел таким образом, за ним последовал другой — со своим стадом; и так далее, один за другим, особое внимание привлекали прыжки ягнят и козлов. Не у всех пастухов были свирели, но у некоторых были иные музыкальные инструменты.
Танец овец, козлов и ягнят закончился, и вошли верблюды. Однако они протанцевали не в шатре, а вокруг. И пока продолжались прыжки животных, все еще были слышны пронзительные крики женщин.
Этот поразительный обычай, возможно, восходящий к ветхозаветным временам, полностью исчез среди бедуинов или еще сохраняется в отдаленных краях пустыни? Никто не имеет такой власти над своими стадами, как арабские пастухи, покорность овец пастырю безгранична, так что можно вообразить, что вместе они способны продемонстрировать и этот трюк.
Ни одно животное, упомянутое в Библии, не сравнится по обилию символических значений с овцой. Я убежден, что она названа там не менее пятисот раз. И вам не удастся далеко проехать по дорогам Палестины, не увидев фигуру с посохом в руке, символизирующую любовь и сострадание Иисуса Христа.
Я путешествовал по суровому горному району в сторону прекрасной долины Сихем, где расположен древний город Наблус — та самая узкая долина Сихем между горными хребтами из книги Бытие.
Оживленные улицы Наблуса напоминают темные туннели, заполненные верблюдами, ослами, людьми, и все это — типичный образчик бурной жизни Востока. Население города составляют фанатично настроенные мусульмане, и в одном недавно изданном путеводителе рассказывается, что без проводника здесь ходить опасно. Я так не нахожу. Признаю, мое появление не послужило сигналом к всеобщей радости, более того: некоторые смотрели на меня так, словно мечтали пырнуть ножом, но это всего лишь привычное для них выражение лица.
Когда разобьешь лед, оказывается, что люди здесь вполне добродушные. Например, я зашел в здание, которое, как мне показалось, было старой церковью времен крестоносцев, и внезапно оказался на арабской мыловаренной фабрике. Меня встретили очень приветливо, стали показывать, как делают мыло, а на прощание настойчиво вручили несколько кусков, так что мне пришлось таскать с собой дополнительный
