глубока, чтобы в ней могли бросить якорь самые крупные лайнеры. В основном здесь можно увидеть суда с красными трубами, что ходят в ирландский Росслар, но иногда захаживают и лайнеры из Нью-Йорка, доставляющие почту.
Глядя на бухту, вспоминаешь последнее нападение на Британские острова. В этом событии ощущается сильный привкус водевиля, хотя в свое время оно вызвало немало волнений.
Это произошло 22 февраля 1797 года в десять часов утра. Три военных корабля и люггер направлялись к бухте со стороны мыса Сент-Дейвидс-Хед. Люди на мысу решили, что это британцы, поскольку на них развевались британские флаги, а потому радостно их приветствовали, пока отставной моряк не узнал французские военные корабли. В Пембрукшире началась паника. Мужчины и женщины, прихватив все ценное, бросились спасаться бегством.
Французские корабли бросили якорь и высадили десант в маленькой бухте Каррег-Гвастад, примерно в полумиле к западу от Фишгарда. Отрядом из шестисот пехотинцев и восьмисот заключенных командовал ирландский американец, генерал Тейт. Можно себе представить переполох в Пембрукшире, который не знал военных действий со времен гражданской войны, когда на пороге появился враг, а местные войска находились далеко от Фишгарда. Курьеры помчались в гарнизоны. Лорд Каудор, в то время губернатор графства, жил в тридцати пяти милях отсюда. Его разбудили посреди ночи с сообщением о нападении. Он выпрыгнул из постели и принял на себя обязанности главнокомандующего. Йоменам и народному ополчению послали сигнал — знаменитый «горящий крест». Много, должно быть, в ту ночь было драматических прощаний и героических моментов, когда фермеры, поцеловав жен, цепляли к поясу мечи или хватали мушкеты и спешили к бухте.
Лорд Каудор прибыл в полдень на следующий день вместе со смешанным отрядом йоменов и ополчения. Всего в его отряде было семьсот пятьдесят человек, но за «армией» следовала огромная толпа, вооруженная мотыгами, лопатами, косами и серпами. Капитану Дэвису, участвовавшему в боевых действиях, поручили расставить всех по местам. Он весьма умело провел эту операцию.
Французы тем временем ликования не испытывали. По какой-то причине (думаю, мы ее так и не узнаем) флот неожиданно поднял паруса и покинул десант! Оставшиеся на берегу с тревогой наблюдали за таинственными приготовлениями защитников острова. Увидев роскошно одетых всадников, их приняли за офицеров армии. Ветер, унесший вдаль военные корабли, начал дуть в сторону французского лагеря. Как гласит легенда, французов обуял ужас, когда на отдаленных холмах они увидели наступавшее войско в красных мундирах. Они не догадывались, что хитрый капитан Дэвис велел валлийским женщинам надеть красные плащи и высокие касторовые шляпы! Говорят также, что по распоряжению этого валлийского Улисса женщины расхаживали по горе взад и вперед, чтобы враг подумал, будто к защитникам побережья идет на подмогу большая армия. Два часа мужественные «красные плащи» изображали британских гренадеров!
В десять часов вечера два французских офицера подняли белый флаг. Их пригласили на военный совет на старом постоялом дворе «Роял Оук». Французы вручили следующее письмо от генерала Тейта:
Сэр,
С учетом обстоятельств, при которых отряд под моим командованием высадился в этом месте, считаю излишним осуществление каких-либо военных операций, поскольку они приведут к кровопролитию и грабежам. Офицеры корпуса выразили желание вступить в переговоры на основе принципов гуманности. Если Вы придерживаетесь тех же убеждений, сообщите об этом подателю сего письма, и недоразумения будут исчерпаны.
С уважением и пожеланием здоровья
Британцы к тому времени уже уверились в собственном превосходстве. Несчастным французам сказали, что если те немедленно и безоговорочно не сдадутся, то будут атакованы армией численностью двадцать тысяч человек! После чего офицерам завязали глаза и отвели обратно к бухте.
На следующий день, рано утром, майор Экланд, уроженец Девоншира, недавно переселившийся в Пембрукшир, выехал к французам с ультиматумом, составленным на не слишком хорошем английском языке и подписанным лордом Каудором:
Сэр,
Превосходство в численности войска, находящегося под моим командованием и ежечасно увеличивающегося, не дает мне иного выбора. Я требую безоговорочной сдачи в плен всего Вашего отряда. Всецело поддерживаю Ваше намерение избежать кровопролития, которого не произойдет только в случае Вашей немедленной сдачи. Майор вручит Вам это письмо. Ожидаю Вашего решения до десяти часов.
С уважением и т. д.
Французы, разумеется, безоговорочно сдались. Сначала они открыли полки своих мушкетов и высыпали порох, затем под бой барабанов прошагали без оружия и без знамен к перекрестку дорог на Фишгард и Гудвик.
Пленных развели по местным тюрьмам, и, если я знаю что-либо о йоменах и ополченцах, британские победители устроили целую череду застолий! Но рассказ еще не закончился. Две валлийские девушки, прислуживавшие в одной из тюрем, влюбились в двух французских солдат. Они тайком передали им берцовую говяжью кость, и французы сделали подкоп. Ночью несколько солдат выбрались через эту дыру, и девушки провели их к грузовому судну, стоявшему в гавани. Французы поднялись на судно, но не смогли отплыть, потому что был отлив. Тогда они захватили яхту лорда Каудора и убрались восвояси!
Французы женились на своих валлийских возлюбленных, и рассказывают, что когда в Амьене был подписан мир, девушки приехали в Пембрукшир, где им был оказан теплый прием!
Так закончилось вторжение в бухту Фишгарда.
Я ехал по унылой, продуваемой солеными морскими ветрами земле. Машина то карабкалась наверх, то катилась под гору. Казалось, в конце пути меня поджидает что-то великое и незабываемое: ведь дорога, по которой я ехал, была пустынной, старой и печальной. День выдался серенький, на зеленую равнину накатывались волны Атлантики, высокие горы Уэльса остались на востоке.
Я подъехал к селению с тремя улицами. Тихая деревенька, посередине — серая башня, которую словно сдуло с большой церкви. Приблизившись, я увидел, что башня составляет часть великолепной церкви, прячущейся в низине. Архитектор хотел защитить храм то ли от океанских ветров, то ли от пиратов, этого нам узнать не дано, но вряд ли найдется другая такая церковь, столь надежно укрытая от ветров и от людских глаз.
Собор Святого Давида — самое значительное историческое здание Уэльса. Я спустился по тридцати девяти ступеням и, прежде чем войти, посидел какое-то время, глядя на церковь. Снаружи, решил я, восхищаться нечем, разве что связанными с собором фактами.
Это самый старый собор Великобритании. При его основании встретились римская Британия и Уэльс. Заложен он был святым Давидом примерно в 550 году, то есть за сорок семь лет до того, как папа Григорий послал святого Августина обратить Англию в христианство! Когда в этих местах построили первую христианскую церковь, то, возможно, единственными другими христианскими церквями в Британии были белая часовня святого Ниниана в Уитхорне и маленькая келья отшельника в Гластонбери.
Святой Колумба только что основал свой первый монастырь в дубовой роще Дерри, еще не покинул Ирландию, чтобы основать христианскую общину на острове Айона. Смотришь на церковь и не веришь своим глазам: ведь она стояла здесь до Айоны, до Кентерберийского собора, до Линдисфарна!
Я смотрел на собор и пытался вообразить, как выглядели острова, когда святой пришел в это суровое
