году. Призами выступали два стула (или трона) — на один усаживали лучшего поэта, а на другой — лучшего исполнителя на арфе, скрипке или флейте.
Обычай «возведения барда на трон» соблюдается до сих пор. Эта традиция уходит в более отдаленные времена и предполагает, что Айстедвод — старейшая церемония в мире, потому что правила возведения барда на трон записаны в законе кланового вождя Хоуэла, который жил примерно в 940 году.
На первые состязания могли приходить все желающие поэты и музыканты. Об Айстедводе объявлялось за год до его начала, и не только в Уэльсе, но также и в Англии, Шотландии и Ирландии. Состязание имело практическую цель — поднять уровень поэзии и музыки. Айстедвод, если можно так выразиться, выдавал бардам лицензию на профессиональную деятельность. Они могли ездить по стране с гастролями, квартировать в поместьях знати. Опека сильных мира сего была необходима. В стране, где едва ли не каждый пытался попробовать свои силы в поэзии и музыке, было очень много плохих стихов и никуда не годных мелодий.
В 1451 году в Кармартене состоялся исторический Айстедвод. Санкционировал его Генрих VI. В этом состязании принял участие поэт Давид ап Эдмунд, уроженец города Ханмер в северном Уэльсе. Он сумел навязать бардам два десятка сложных и искусственных стихотворных размеров. Эти правила сковали мысли и стиль многих поколений валлийских поэтов. Даже в наши дни стихосложение, представленное на суд Айстедвода, вынуждено подчиняться тирании давно ушедшего барда из Флинтшира.
Поэзия в Уэльсе подчиняется строгим правилам стихосложения, но стихотворение на конкурс в Айстедводе может быть написано любым размером, даже верлибром.
Затем, за исключением нескольких беглых упоминаний, мы теряем Айстедвод из виду на несколько столетий. Не слышно валлийской песни: ее заглушают боевые кличи; на место арфы является большой лук. Интерес к Айстедводу возродился вместе с приходом к власти валлийских Тюдоров, но это уже не золотой век валлийской поэзии. Искусство измельчало, барды разучились писать стихи! Прочитайте распоряжение королевы Елизаветы о созыве Айстедвода 1568 года:
«В княжестве Северного Уэльса возрастает число бродяг, бездельников, называющих себя менестрелями, стихотворцами и бардами. Совет лордов Приграничья обеспокоен тем, что указанные люди тревожат не только джентльменов, но и прочих граждан в их собственных домах».
После этой преамбулы следует распоряжение — созвать Айстедвод с целью выявления и удаления из страны всех бездарных бардов, рифмачей и менестрелей.
По всей видимости, это было сделано, однако в последующие столетия Айстедвод от случая к случаю собирался. Только с середины девятнадцатого века лидеры валлийцев решили возродить праздник. Они организовали Национальную ассоциацию Айстедвода. Мероприятия организуют по очереди Северный и Южный Уэльс. Местные айстедводы проходят в течение года по всему Уэльсу. Лауреаты состязаний являются на Национальный Айстедвод. И каждый год простые валлийцы выбирают своего рода артистический парламент, связывающий их с отдаленным прошлым.
Настало раннее утро дня открытия Айстедвода. Мне сказали, что я должен подняться до завтрака, чтобы увидеть
Быстро оделся. Утро было хорошее, хотя и туманное. На лестничной площадке я столкнулся с человеком в развевающихся зеленых одеяниях — то ли женщина-друид, то ли бард. Вряд ли так выглядели древние бритты, поскольку на носу дамы сидело пенсне. Я и не знал, что женщин допускают в священное братство. Мне всегда казалось, что это одна из последних мужских цитаделей. У меня мелькнула шальная мысль — уж не готовят ли ее в качестве жертвоприношения Айстедводу?
Внизу, в вестибюле, я увидел изрядное количество бардов и друидов обоего пола. Мне сказали, что женщины в зеленых одеяниях — оваты. Друиды — пожилые или среднего возраста мужчины — облачились в белые одежды. Их отличает благожелательность, пронизывающая все теории о человеческом самопожертвовании. На бардах голубые наряды. Они моложе, чем друиды. Я слегка забеспокоился, заметив брюки, выглядывавшие из-под плащей бардов и друидов.
Оставив их оживленно болтающими друг с другом, я вышел на утренние улицы Бангора. Сна не было и в помине, чувствовалось взволнованное ожидание.
На траве вокруг каменного круга собралась большая толпа. Вход в круг был обращен на восток. В центре круга — большой алтарный камень. Настали минуты томительного ожидания. Все взгляды были обращены в сторону молодых людей в фургоне-техничке: на Британских островах такие вот личности, как правило, занимаются освещением общественных мероприятий. В данный момент юноши осматривали провода, говорили по телефонам с невидимыми коллегами и проверяли, все ли в порядке. Оснащенный техникой автобус и круг друидов представляли собой забавный контраст. А вскоре произошло еще более забавное событие. В круг вступил молодой человек в брюках гольф. Он держал в руке жертвоприношение — пучок зеленых листьев. Бережно уложил его на алтарный камень и что-то прошептал, вроде бы молитву, но я знал: он говорит в микрофон, тщательно спрятанный между листьев. Какое трогательное уважение к эпохе друидов проявляет корпорация Би-би-си!
Наконец-то все готово…
И вот начинается церемония. Мужчины в алых одеждах вносят носилки. На них, словно ветхозаветный ковчег, высится огромный рог Хирласа, или рог изобилия. Его, кстати, можно увидеть в Национальном музее Кардиффа. Парами, в белых одеяниях, входят друиды, а за ними — барды в голубом и оваты в зеленом. Останавливаются перед входом. Между этими тремя группами проходит мужчина в зеленом наряде, он несет большой меч с двумя ручками. Позади него — верховный друид, в точной копии ирландского панциря, изображение которого Кэмден представил на иллюстрациях к своему сочинению «Британия».
Верховный друид занимает место возле алтаря, и в круг входят остальные друиды, барды и оваты. Они встают по кругу. Озорной ветер то и дело задирает одеяния чародеев и демонстрирует брюки из саржи и твида. Да уж, незадача. Я, правда, заметил одного барда, который предвидел это обстоятельство. Он единственный из всех участников надел белые носки и сандалии. Я осмелился взять одного друида за плечо и спросил, как зовут предприимчивого барда. Он повернулся и весьма любезно ответил, что человека в сандалиях зовут Кинан. Затем добавил:
— Иначе преподобный Джонс…
Я выяснил, что многие «чародеи» на самом деле — валлийские священники, на день переодевшиеся язычниками.
Но, насмотревшись на их брюки, я удостоверился, что все они очень респектабельные люди.
Началась церемония горседда. Большой меч извлекли из ножен. Друиды — по одному — приблизились и возложили на него руки. Верховный друид громко выкрикнул по-валлийски:
— Есть ли мир?
Он трижды задал этот вопрос. И трижды толпа ответила ему хором:
— Мир есть!
Красивая дама (не зеленая оватка, а рыжая, очевидно, представляющая аристократию) прошла по неровной травяной лужайке с огромным рогом изобилия в руках. Она преклонила колени перед верховным друидом и протянула ему реликвию. Я думал, что тот отопьет из рога или каким-то другим способом докажет его изобилие, но, поскольку рог был пуст, друид просто символически его коснулся, а дама поклонилась и грациозно попятилась вместе со своей ношей.
Верховный друид забрался на алтарный камень и произнес по-валлийски длинную речь. Я не понял ни слова, однако могу судить, что речь удалась. Толпе она страшно понравилась. Слова лились, точно бурная река.
За ним вышли другие ораторы. Некоторые, кажется, произносили эпиграммы, потому что толпа покатывалась со смеху. Наверняка древние кельтские боги заворочались в своей Вальгалле. Затем вновь избранных бардов одного за другим подвели к алтарному камню. Этих молодых мужчин и женщин выделили в прошлом году за заслуги в области поэзии, музыки или прозы.
Верховный друид пожал каждому руку, назвал их современными именами, а затем дал каждому
