Одичавшие псы рычали и скалились, почувствовав запах крови, но нападать не спешили, сжимая кольцо и тесня парня к стене дома. Собаки не входили в число опасных хищников, и будь Вадим хотя бы с парой попутчиков, отбиться от нападения было бы нехитрым делом, но отсутствие поддержки, прикрывающей тылы, меняло многое. Когда, наконец, отступать стало некуда и парень уперся спиной в крошащийся бетон стены, к нему бросились сразу два зверя. Первого Вадим встретил тычком арматуры, вошедшей точно в оскаленную пасть, а второй, чуть помедлив, ухитрился вцепиться в руку. Взвыв от боли, человек со всей силы саданул кулаком в собачий нос — послышался противный хруст, и по руке потекла темная и густая кровь. Зубы твари разжались, и парень, схватив конвульсивно дергающуюся тушу за загривок, со всей силы бросил ее в следующую псину, как раз готовившуюся к прыжку. Та с визгом отлетела в сторону, а Вадим стряхнул с руки кровь, огляделся по сторонам и заметил, что поле боя очистилось — нападать на него больше никто не собирался. Собаки то ли отступили, чувствуя, что добыча оказалась им не по зубам, то ли полностью удовлетворились возможностью полакомиться мертвыми сородичами. Не теряя времени, Вадим еще раз внимательно заглянул за разбитую витрину. Внутри было почти пусто — только кучи мусора, пустые вешалки да пара стоящих у дальней стены прилавков. На всякий случай держа перед собой свое нехитрое оружие, парень залез внутрь.
Остаток короткой летней ночи он провел, сидя на полу за прилавком, прижавшись спиной к стене и держа арматуру наготове. Несколько раз на улице слышались возня, шаги и чье-то фырканье, а ближе к рассвету неподалеку раздался оглушающий рев какой-то неизвестной твари. Когда небо начало светлеть, совсем рядом зазвенели стекла, в комнате стали слышны чьи-то быстрые дробные шажочки, и за прилавок заглянул небольшой зверек, похожий одновременно на кошку и енота. Он с любопытством уставился на парня, шумно втягивая носом воздух, но, испугавшись взмаха арматуры, тут же бросился обратно к витрине и исчез за ней. Следом выбрался на улицу и Вадим.
Приближался день. Впереди был заметен просвет между домами и обступившими улицу с обеих сторон чахлыми деревьями. Подходя ближе, парень заметил невдалеке слева руины огромного здания. Фасад его обрушился, обнажив ячейки-комнатки, до черноты опаленные давнишним пожаром. Площадь вокруг здания была усеяна обломками, перемешанными с гнилыми остовами машин и бронетехникой. Танки и БТРы почти не пострадали, только покрылись потеками ржавчины. Сложно было представить, зачем они нужны были здесь во время Катастрофы. Справа сплошной стеной стояли огромные деревья с фантастическими, изогнутыми стволами. Вглядевшись в темное пространство между ними, парень не заметил даже малейшего шевеления, но от этого они не становились менее страшными.
Идти по огромному пустому пространству было неприятно — так и казалось, что сейчас с крыши какого-то дома или ветки дерева спорхнет огромная птица, спастись от которой будет негде. Дойдя до середины площади, Вадим, наконец, отвлекся от неба, взглянул на асфальт и ужаснулся — среди бетонного и железного крошева были видны человеческие кости. Старые и почти истлевшие, но их было невероятно много. Кто-то из стариков говорил, что после удара город захлестнули массовые беспорядки — не успевшие укрыться в подземных убежищах мародерствовали по магазинам, грызли друг друга за последние запасы воды и продовольствия. Но слова никак не могли выразить того, что понималось одним-единственным взглядом на последствия тех событий. Поравнявшись с очередным танком, Вадим заметил на нем еле заметную под следами времени надпись и подошел поближе, чтобы прочесть. На некогда зеленой броне оранжевой выцветшей краской было выведено всего одно короткое слово: «Суки!!!».
До следующего адреса было рукой подать. Миновав открытое пространство и, наконец, прижавшись спиной к стене дома, Вадим позволил себе немного расслабиться и взглянуть на небо. Оно было темно- голубым, без единого облачка и невероятно глубоким. Казалось, что один только небесный купол не изменился после Катастрофы. Его не раскололо взрывными волнами, не закоптило исполинскими пожарищами, пожиравшими целые города. Смотря на него, парень вспомнил о Марине — сестра родилась, как и он, когда люди уже ютились в тесных катакомбах под землей, и никогда не бывала на поверхности. Она вообще ничего не видела, кроме темноты, трескающихся бетонных стен, покрытых плесенью, да засаленной пачки открыток с яркими фотографиями. Теперь Вадим был уверен — как только он найдет лекарство и Марина поправится, он обязательно покажет ей поверхность и это рассветное небо. Вблизи от их убежища: это будет намного безопаснее…
Оставшийся до аптеки квартал Вадим проходил особенно осторожно, то и дело замирая, присматриваясь и прислушиваясь. Один раз, не удержавшись, он достал из рюкзака украденную у разведчиков карту, на которой старики по памяти отмечали расположение важных объектов. Сверился с ней, вспоминая свой маршрут, — аптека и впрямь была за следующим углом.
По левую руку тянулось длинное здание с разбитым стеклянным фасадом, справа виднелось высокое крыльцо. Поравнявшись с ним, парень остановился, ошарашенно взирая на открывшуюся картину. Из развалившихся дверных рам виднелась задняя часть микроавтобуса, протаранившего стеклянное фойе. Невозможно было понять, каким образом машину загнали по ступенькам наверх, и для чего вообще нужно было совершать такое? Подойдя ближе, Вадим вовремя заметил нечто странное и быстро отступил: все пространство, накрытое обширным козырьком крыльца, было затянуто тонкими, а потому почти невидимыми нитями гигантской многослойной паутины. Самого хозяина или хозяев внушительных ловчих сетей видно не было, и Вадим поспешил двинуться дальше, не дожидаясь его появления.
Все больше и больше странностей встречалось на поверхности, и подросток понимал, что отошел от убежища так далеко, как не заходил еще ни один отряд разведчиков. Во всяком случае, встреченные им лично чудеса в их историях ни разу не попадались. А значит, по возвращении его рассказам не будет цены.
Резные деревянные двери давно прогнили и покосились, и когда Вадим попробовал их открыть, с грохотом рухнули, чуть не придавив его. Зал встретил парня тишиной и полумраком. Витрины, как и в предыдущей аптеке, были разбиты и завалены на пол, а выпотрошенные шкафы уже успели покрыться изрядным слоем пыли. Хрустя крошащимися под ногами осколками, Вадим заглянул в следующее помещение — там тоже царил хаос. Ровно посреди пола остались следы кострища, от которого когда-то почернел почти весь потолок, рядышком аккуратно была сложена разломанная на дрова мебель. Разве что металлические каркасы стеллажей и стоящий в дальнем углу сейф казался нетронутым. Подойдя к нему, парень заметил, что железную коробку все же пытались вскрыть, хоть и безрезультатно — на дверце вокруг замочной скважины остались глубокие борозды. Достаточно было одного близкого взгляда на сейф, чтобы понять, что он уже не так крепок, как двадцать лет назад: краска во многих местах вздулась и осыпалась, обнажая глубоко изъеденный ржавчиной металл. Немного отойдя, Вадим с размаху всадил арматуру в развороченный замок, навалился всем телом… С режущим уши скрежетом дверца поддалась, сорвалась с прогнивших петель и чуть не рухнула на пол; парень поймал ее в последний момент и осторожно прислонил к стенке сейфа.
Внутри на двух полочках лежали какие-то пачки, завернутые в целлофан, поблескивали в полутьме пузырьки и ампулы. Не веря своему счастью, Вадим осторожно вынимал все это богатство и складывал в свой рюкзак. На миг ему даже показалось, что все происходящее — счастливое ночное видение, и он испугался, что вот-вот проснется и поймет, что никакого похода не было. Что он все еще сидит, сжав голову руками, у себя дома, под землей, и смотрит на забывшуюся тяжелым сном Марину. Только невероятным усилием воли удалось выгнать из головы жуткие мысли.
Он не вышел, а почти что вылетел из дверей аптеки, окрыленный такой нежданной удачей. За угол метнулась быстрая тень, и парень сразу понял, что это — собаки, позорно отступившие с поля боя ночью, никуда не исчезли. Они неотступно шли по его следу, дожидаясь момента, чтобы снова напасть. Возможно, оборачивайся он почаще, удалось бы заметить их заблаговременно, но теперь было поздно: измученный долгим походом, парень уже вряд ли мог надеяться на такое же краткое и победоносное сражение. Возвращаться в катакомбы той же дорогой было слишком опасно — все равно, что идти прямо в пасть голодной собачьей стае. Немного помедлив, Вадим повернул в другую сторону, намереваясь обойти здание с другой стороны и двинуться обратно параллельной улицей. Но вывернув из-за угла, он понял, что слишком поспешил.
