Шабангу:
— Где ты, мать твою, раздобыл мой номер?
— Один из твоих людей дал его мне.
— Который?
— Говорит, его зовут Кеноси.
Шабангу выругался на зулу; поток бранных слов бил, как хлыстом. Потом зарычал:
— Я тебя найду!
— Ладно, братан, только деньги не забудь.
— Пошел ты знаешь куда, бур проклятый!
— Слушай, а может, лучше я к тебе приеду? Кеноси сказал, где ты живешь…
Шабангу нажал отбой.
Оператор засмеялся:
— В смелости ему не откажешь!
— Какого черта? — удивился Масило.
— Да кто это? — снова спросил Радж.
Их снова перебил голос Шабангу: Беккер звонил ему в третий раз.
— Отвали, слушай, отвали! Больше я не отвечу.
Конец вызова.
— Вы что, его знаете? — спросил Масило.
Подчиненные рассказали ему все, что узнали: какой-то белый пытается вернуть свои деньги — видимо, люди Шабангу угнали его машину.
— Почему я узнаю об этом только сейчас?
Прежде чем кто-то успел ответить, оператор сказал:
— Ребята, у нас проблема.
Все посмотрели на него.
— Шабангу только что послал эсэмэску: «Телефон отключаю. Звони Тато».
— Ч-черт! — воскликнул Раджкумар. — Черт, черт, черт!
— Что дальше? — спросил Масило.
— Плохо дело, — ответил Раджкумар. — Плохо. Он был нашим главным объектом. Номером первым.
— Мы можем слушать другие номера, получателей эсэмэсок?
Раджкумар вскочил, вразвалку направился к двери.
— Придется ставить еще аппаратуру в том районе. На установку уйдет несколько часов. Я этим займусь.
Тау Масило медленно закрыл лицо руками.
— Беккет? Так его фамилия? Неужели никто не соизволил узнать, кто он такой?
— Его зовут Беккер, — сказал Квинн. — Лукас Беккер.
Большие электронные часы в оперативном штабе показывали 23.35.
Все устали и измучились, потому что предчувствовали провал. Ни одна из семи групп ПРА на границе Зимбабве и Ботсваны не видела грузовик «бедфорд».
Масило не скрывал разочарования. В своих сотрудниках, во всем.
Вдруг оператор весело и звонко воскликнул:
— Шабангу снова на связи!
— Слава богу! — сказал Раджкумар, впиваясь в гамбургер.
— Аминь, — тихо ответил Квинн.
— У него входящие эсэмэски.
— Читайте вслух.
— Первая: «Мерседес-1528».
Квинн погуглил сообщение.
— Во второй только цифры.
— Читайте!
— «823 54.793 Е28 27.243».
— Господи! — воскликнул Масило и покосился на Квинна. — Это же координаты!
— «Мерседес-1528» — это грузовик… — добавил Квинн.
— Черт! — Раджкумар торопливо отложил гамбургер в сторону. Пальцы его заплясали по клавиатуре; он вводил координаты. — Это гораздо южнее границы… гораздо южнее… ах ты, черт, это перекресток дорог R518 и D579!
— Перебрасывай людей туда. Живо! — Масило вскочил и начал расхаживать по залу.
Квинн рявкал приказы по рации.
51
Масило лег спать в четыре утра. В семь минут девятого его разбудил телефонный звонок Раджкумара.
— Начальник говорит, что хочет в десять видеть нас и начальников отделов в оперативном штабе.
Масило потер глаза, откашлялся.
— Терпеть ее разносы я не намерен… Тем более что они несправедливы.
— Придется смириться с тем, что есть, — умиротворяюще ответил Раджкумар.
— Нет, — сказал Масило.
Осведомитель и агент стояли в узком проходе недалеко от входа в спорткомплекс «Де Грендел» в Пэроу. Они о чем-то шептались, как будто сплетничали. Всего в трехстах метрах от них находилась станция поезда, откуда совсем недавно вышел осведомитель.
— Брат, жена и дети Птички-Невелички вчера уехали, сели на самолет и улетели в Парагвай или Уругвай. Все говорят, что Птичка тоже улетит завтра. Фальшивый паспорт, постоянная ссылка. И еще ходят слухи: у Террориста зуб на Бухгалтера, будет война.
— Погоди. Террорист Бадьес — силовик «Неугомонных воронов»?
— Да.
— А Бухгалтер — это Мугамат Перкинс, счетовод Птички?
— Да.
— Где Птичка сейчас?
— Залег на дно.
— Но где он?
— Понятия не имею, он боится, что прокурор посадит его за уклонение от уплаты налогов, ему не дадут смыться за границу.
— А где Террорист Бадьес? Мы не можем его найти.
— Говорят, именно он должен позаботиться о том, чтобы Птичка благополучно сел в самолет. Они где-то прячутся, но никто не знает где.
Агент достал из кармана несколько пятисотрандовых купюр и сунул в подставленную руку осведомителя.
— Если скажешь, где они, я дам тебе пять тысяч.
— Хорошо, брат… я постараюсь…
Позже в то же утро миссис Киллиан позвонила Милле.
